Дневник

Дневник.
I.
- Хорошо, забирай, мне она все равно никогда особенно не нравилась.
- Не нравилась??? А какого черта ты только что потратила полчаса на уговоры? «Такая прелесть!», «нужная вещица», «ну тебе-то она зачем?» Противоречишь каждому слову, только успевай...
- Мне это надоело. Я устала. Давай спать, а? Завтра разберемся.
- Ну, нет. Я здесь и ночи не останусь. Завтра итак много дел. Давай, не так уж много осталось. Допишем и разбежимся наконец. Как насчет кресла?
- Забирай. Все забирай. Кресла, подушки, матрасы, кровати, стены, потолки, рамы, двери... Я спать пошла.
- Да, кстати, а где наш дневник?
- Что?
- Я спрашиваю, где наш дневник. Я его уже полгода не видел. Он у тебя?
- Ха! А ты о нем  за эти полгода хоть раз вспомнил??? Что это он тебе вдруг понадобился?
- Не бунтуй. Давай его сюда. Хочу его забрать.
- ??? Ну вообще!!! Да катись ты! И не смей мне хамить. Еще чего! Тебе его, может быть, упаковать? И бантик прилепить?
- Послушай, а что такого? Я что на него права не имею? Это ты заставила меня его писать, я писал. Теперь хочу забрать.
- Ох, ох, ох! Он его писал! Я его заставила! Не хотел  - и не писал бы. Я у твоих висков дула не держала. Он его писал!!! Да там твоей писанины на полпроцента не наберется! И к тому же, если бы не твои занудства, я бы так и продолжала писать одна. У меня это, между прочим, с детства прекрасно получалось, с пятого класса  школы и нечего мне мозги пудрить! Он Его писал!!! Хо-хо-хо.
Короче, хочешь – раскладушка сам знаешь где. А не знаешь – сам виноват. Чаще дома надо бывать. Я - в душ.
- Эй, Открой! Открой дверь, говорю, свет выключу.
- Какого ... Ты еще не ушел? Я купаюсь.
- Мне в туалет надо. Пусти. Блин, и что мы их не разделили?
- Кажется раньше ты не жаловался! А я тебе пять лет говорила! Пять лет тебя просила, но ты же у нас самый умный, самый экономный! И вообще...
- Ну ладно, открой, а? Занавеску задерни. Мы же не договорили.
 - Я ее постирала. Ладно, вперед, а то еще обделаешься на ковер.
- Я тебе не Бакс.
- Оставь в покое моего кота. Все, я спать. Запарил. Отвали. Не трогай меня, говорю. Что посрать спокойно не можешь?
- Сядь, а? Помолчи. Куда ты его спрятала?
- Никуда я его не прятала. По улице шатается. Март же. И тебе туда же пора.
- Ну ты вправду дура или прикидываешься?
- За пять лет так и не понял?
- Я про дневник.
- Опять? Отстань. Вот настырный. Ну, хорошо. Дома он где-то. Не помню я. Поискать надо. Ну ты что, впрямь думаешь, что я тебе его отдам?
- А почему бы и нет. Ты даже не знаешь где он лежит. Так бы и не вспомнила, наверно.
Ну, что молчишь? Давай, ищи. Сразу уйду, обещаю. Иди уже, подай бумагу только.
- Сам дотянешься.
 ...
-Ну что, вспомнила?
- Да. Слушай...
-Что?
- Ты знаешь, я подумала, ведь действительно он наш. Но не твой же, пусть и не мой. Как же быть?
- (Она подумала. Невероятно. ПОДУМАЛА!)
- Ну не разрывать же его по частям. Да и не получится. Знаешь, может это и сумасшедшая идея, но все-таки. Может, мы его перепишем, а? Ну, или если тебя устроит, перепечатаем? И заберешь. Я все равно не могу тебе его отдать, понимаешь. Может перестанешь, а? Ну ты ведь просто из упрямства, а? Ну нафига он тебе сдался? Упрешься как осел и все, не оттянешь. Ну?
- Да хватит нукать.  Только и слышу осел, осел. На себя посмотри. Полчаса из-за настольной лампы спорила. Все, хватит. Перепечатать, тоже мне! Еще бы предложила его Нельке в инет-кафе отдать «на перепечатку»!!!
- Ну хорошо, перепишем. Все также сделаем, как было. Сколько там - четыре тетради? Ну, неделька уйдет. Ты свое – я свое.
II.
«...И так мы шли по этой тропинке. Хорошо ей – шагает по теньку, бодрая такая, милая, болтает что-то. Что болтала-то не помню даже. Что-то про цветы. Какие мне цветы, когда она тут рядышком вышагивает. Две косички заплела, как школьница. Загляжусь на нее и даже про сумку эту чертову забываю. Вручила мне, на, говорит, сухой паек. Там этого сухого пайка на роту было, наверно, недели на две. Нет, говорит, какая рота! Там просто еще покрывальце и пледик на всякий случай. Вот я и тащил.
Так вот, мы смеялись так. Что смеялись-то? Да, я ей герань показал слева. А она говрит, герань – это у нас на кухне в горшке зеленом таком, помнишь, с мелкими цветочками. Так я и вспомнил. Ну, помнишь, говорит, ей еще Гарик чуть не закусил в тот раз на новый год! А это, слева, говорит, хризантемы. Или там пионы были – не помню уже. Вот и ржали шли над этим. Идет, за живот держится, ухохатывается надо мной. Лучше бы вспомнила как Бэкхема Овчинниковым обозвала!»
-(А как она тогда смеялась, блин! Во весь рот! Посмотреть на нее сейчас - как будто всю жизнь только хмурилась. Хотя нет. Вон лучики-то от глаз бегут – явно от смеха. Когда ж я в последний раз ее смеющейся видел? А ведь, может, смеется. На работе там, или с подружками своими. Хотя, какие у нее подружки? Давно все подружки поотклеивались. В первый год еще звонили, а потом... Ну, разве что Зойка с Галиной. Так мы к ним давно уже вместе не ходили. А пойдет она разве одна? О! Как будто мысли мои читает – улыбнулась. Интересно, что она там строчит сейчас. Про фильм какой-то что ли? Ну как смеялась! Прям искры летели из глаз. Да еще заразно так, ведь всей оравой за ней ржать начинали! Ну, милая, до коликов доводила! Эх... Ладно...)

«Ушел один. Милый мой, любимый Зайка! Я не пошла, т.к. сегодня проснулась от начитающихся «головных болей». Как я его люблю! Не хотел без меня идти. Сама уговорила. Ладно, часик позанимается, что ж ему из-за меня пропускать? Сегодня уже будет 60 кг. поднимать. Какой он спортивный у меня! В тот раз фотографировала. Вот тебе фотка:...»
-(Да, Все-таки классно мы тогда ходили. И тренер был что надо. Все потихоньку. Надо бы мне вернуть эту привычку. Блин, все сначала. Давненько я в зеркало не смотрелась, расплылась, наверно вся уже. Хотя, нет, смотри-ка, ничего. Или на шейпинг лучше пойти. Ладно, потом обдумаю. Потом. Ну какой он все-таки был подтянутый, крепенький, стройный. Хотя, почему же был? И сейчас ничего. Да почему бы и нет, ведь три раза в неделю на футбол, и не пьет много, не курит. Здоровый мужчинка у меня. Был у меня... Нет, ну смотри, и сидит ровно так, красиво. Не зря 10 лет тыкала в спину.)
«...Эта Лена вчера все глаза проглядела, на него пялилась. На моего, моего любимого мужа! Нет, ну не стыдно ей? Так и хотелось..., ладно, не буду о том, что хотелось. А потом смотрю на него, ему хоть бы хны до этой Лены! Знаешь, весь вечер держал меня за руку. Каждые пять минут, честное слово, каждые пять, не больше, шептал какая я красивая на ушко! Сногсшибательная, обворожительная, прекрасней всех на этом вечере и вообще во всем мире! И еще, что на меня все мужики пялятся. Ну разве тут не успокоешься? Заинька, миленький! Только 20 минут прошло, а я уже вся исскучалась! Поскорее бы ты вернулся! Пойду приготовлю что-нибудь этакое! Вот обрадуется!»
-(Блин, я ведь тогда шарлотку испекла. «Что-нибудь этакое», ха-ха! А он обиделся. Печь смогла, говорит, а в зал, значит, не смогла! Да, много я тогда готовила. Какой был задор! Рецептов понабирала у всех – целая коробка! Где-то она, ведь лежит, в шкафу, кажется...)
- Знаешь, я что-то устала писать – рука уже болит. Ты проголодался? Пойду что-нибудь сварганю.
- Угу, не плохо было бы. Рис сваришь? Или картошку?
- Ммм. А ты не мог бы прогуляться до магазина? Я тебе список дам, а?
- Ладно, давай, все равно тоже писать не могу больше. Буханку и соль? Или сосисок?
...
- (Ого! Вот это списочек! Что тут? Кукуруза! Где я ей в марте ку... Крабовые палочки! Райхон? Майонез, ладно, черный хлеб, брынза... Брокколи!!! Мда... Хорошо, что денег дала. Я бы не сообразил...)
...
- Ты что кого-то ждешь?
- Нет, идем, помоги мне. У меня открывашку заело. Открой, пожалуйста.
- (К чему это все? Пожевали бы как обычно сосисок и все. Хотя, что ни говори, вкусно! Как она готовит, все-таки, умеет же, когда хочет! Да, когда хочет. А с чего это она вдруг захотела? Прощальный ужин?)
- Ты, может, еще и свечи прикупила?
- Ага, прикупила, для тебя специально, губозакатальные свечи.
- (И кто меня за язык тянул? Играем в молчанку.)
- Уграем в молчанку, ок?
III.
- Ромашки спря-атались, поникли лю-утики...
-Помолчи, а? Писать мешаешь.
«...Был там еще этот тип фэн-шуйский, с ярморки. Все спрашивал как нам зеркальца. Привет ей передавал. Я уже не выдерживал. Больше и не сунусь без нее никуда. Даже на футбол. Сразу все так беспокоятся, спрашивают, не заболела ли, не случилось ли чего. Мы ведь как сиамские близнецы – везде вместе. Любовь. Странное понятие. Мне и самому как-то не по себе когда один хожу. Даже на работе. Сегодня четыре раза звонила. А я еще злился, что отрывает от процесса. А ведь не позвонила бы – сам бы заволновался, небось еще и номер бы набрал! Родная моя. Просыпайся-ка, а то сам разбужу... Пошел будить. Или не будить – симпатично так спит, свернулась как кошак. Мерзнет что ли? Укрыть ее? Или все-таки разбудить – тоже согреется!»
-Ну что ты все бубнишь? Помолчи, помолчи, сам лучше заткнись!
- А кстати, что с фотками делать будем?
- Позаботилась уже. Завтра будут готовы.
«...У Зайки какое-то совещание. Как дома тоскливо без него!
Мы в выходные ездили на дачу. Родители там уже домик  почти достроили. Попахали немного, помогли – и на речку. Солнышко, трава! Лето наконец-то! Так здорово отдохнули. Даже подумали на недельку отпуск взять, смотаться куда-нибудь. Он сам предложил. Но, честно говоря, сейчас цейт-нот полный. Три проекта горят, сезон открываем... Не в тему уезжать. Может, попозже, в июле. Как мы в прошлом году ездили. Он весь такой загорелый потом ходил, красавец – одно слово! Любимый, скучаю!»
...
 - Алло! А, Игорек? Привет, как дела? Как Зойка? Сто лет не слышались! ... Мы? А, да, ничего, так что там у вас? ... Да, нормально все, ничего, пойдет. ... Да, что-то пишет сидит, ... ага, дома, а где ж еще? ... Вчера? ... С кем? ... А. Ну, да, может быть и была. Я? Нет, не болел, занят был просто. Что? ... Ну, не знаю, сейчас спрошу.
- В театр зовут. На какое-то «Затмение». Сказать, что мы уже видели?
- С каких это пор ты своим друзьям врать стал? Давай сходим, развеемся. Долго скрывать все равно не получится.
- Ладно, идем. Да, Игорь, слышишь? Во сколько? Угу, ок, увидимся, Зойке привет! А Олега с Галкой позвал? ...  На море? На каком еще море? ... А. ... Сто лет. Ну, ладно, давай.

- Как думаешь, в этом нормально? Волосы собрать?
- Ого! Класс! Где ты его откопала? Слушай, а ты похудела что ли? Отлично! Нет, оставь распущенными.
- (Ну ничего себе о-го-го. А я чуть в своем спортивном не пошел. Галстук что ли напялить? Ведь вон как нарядилась. Правильно, театр. Молодец. Не то, что эта Маринка тупоголовая. В миниюбке в тот раз приперлась. Ну какая нормальная женщина пойдет в театр в миниюбке??? Или Ирка – та вообще в джинсах была. Эх, милая, какая же ты умница у меня! У меня? Мда... Что-то я...)
- (Ха, галстук напялил, а брился позовчера, наверно. Как бы намекнуть-то? Сострит еще что-нибудь, вроде, не целоваться же! Ну что за мужчины! Никогда сам не вспомнит. Лялька, да и только. Что же он делать-то будет один? Бороду отращивать, наверно станет. Лапочка такой!)
- Зая, ты к зеркалу подходил? Да не к этому, в ванне которое.
- («Зая?» Зая! Ага. А приятно-то как! «ЗАЯ!»)
- Что, милая? Не слышу!
- Я говорю, побриться не хочешь?
- А, а что, целоваться будем?
- Что? Сюда иди, я в ванне. Тут все есть. Что ты там ищешь?
- Иду. Свечи твои искал. Губозакатальные. Слушай, ты... Ну, обернись на минутку. Что это, тушь? Убери-ка. Не надо тебе. Присядь. Ты итак красавица! Очень красивая. Что ты глаза прячешь? Не прячь, не надо. Ты плачешь что ли? Вот тебе на! Я что, обидел тебя? Милая, перестань, пожалуйста! Что, что я не так ска...
- Я, я, ты... Ты сказал «милая»???
- Да, а ты сказала «Зая». Иди ко мне, обними, не плачь, пожалуйста! Ну куда ты разрыдалась? О Боже, родная, ну хватит... Я люблю тебя, понимаешь? Слышишь? Я люблю тебя!
IV.
«...Так мы и не пошли ни в какой театр. А как я ревела! Все выплакала. А потом так расслабилась. Уснула на цеклые сутки, правда. А он... Господи, сколько ласки, заботы! Любимый! Родной!...»