Что ты хочешь, любезный Энний?

Что ты хочешь, любезный Энний?
Что стучишься ты в дверь мою?
Шел бы в сад свой, там гуще тени,
И рабыни твои поют.
Я ж сказал тебе из-за двери,
Что меня нынче нету здесь.
Разве голосу друга не верить
Позволяет поэту честь?!
Вспомни, Энний, на той неделе
Я и сам приходил к тебе -
Ты писал или был в постели,
То есть так же как я теперь.
Плебс галдел, было пыльно, жарко...
Мне сказали: “Хозяев нет!”
Я поверил твоей служанке! -
Почему ты не веришь мне?
Что ты хочешь, войти и выпить,
Песни петь и творить разврат?
Ничего, дорогой, не выйдет -
Хоть и рад бы я... Хоть и рад.
Милый Энний, ловить не надо
Мою грусть в сеть твоих затей.
Ты приходишь, приносишь радость -
Силу жизни, но не моей.
Верь, что мне хорошо, мой милый,
Хоть и облик, и хлеб мой сух.
Ни меня, прошу, не насилуй,
Ни моих нерадивых слуг.
Меня нету ни в этих стенах!
Ни под ворохом одеял,
Ни в садах, ни в публичных термах...
Я и сам не пойму, где я.
У меня нет ни сил, ни денег,
А вчера приходил кредитор.
Говорил он, что я бездельник -
Я молчал ему, что он вор.
А сказал бы, так он едва ли
Услыхал бы упрек в речах
(Я не здесь, я в какой-то дали,
А оттуда зачем кричать?)
Так и ты, слов не слыша, дразнишь
Мой покой... Что ж, смири свой гнев
И входи, и твори здесь праздник,
И считай, что он нужен мне.
Ну а сам я? Пойду на рынок.
Дай сертеции и пусти!
Я куплю зелень, мясо, рыбу
И раба, чтобы снедь нести.
Будет юноша в желтых блестках
(Бликах солнца и карих глаз),
А еще светлый слиток воска
Я куплю на последний асс,
Чтобы в час, когда ты разрушишь
Моей грусти нездешней мир,
Залепить этим воском уши
И как будто покинуть пир.
Коль обычай гостеприимства
Бог Юпитер велел блюсти,
Гость, входи и пируй по-римски,
Но меня нынче нет, прости!