лунатики

Скамейка пуста. Холодает. Вечер.
Соседи все по своим квартирам.
Сижу один, сегодня встречи
жду с ней. Проходите с миром.

    Вечер холоден. Скамейка пуста.
    Окна пыльные зажглись в бараке.
    Для встречи есть более подходящие места,
    а есть поля, где красуются маки.

Быть может она не придёт? Не важно.
Буду спиной подпирать ворота,
здороваться с приходящим каждым,
проклинать, не давшего закурить жмота.

    А я здесь, на низенькой лавке
    отдельно от всех молчу, существую.
    Ты, наверное, ищешь свои булавки,
    не готовая, к первому поцелую.

Смотреть, как улицу скроют сумерки,
крутить в пальцах коробок со спичками,
почувствовать вдруг, что все умерли,
словно простились со своими привычками.

    А может, вовсе не приходить решила,
    почистила зубы, греешь постель, 
    бьётся на шее жилка. Приснится шило,
    большое, проткнувшее собою метель.

И на целой планете я один,
и мою любовь уносит ветер.
Я кричу ей вослед: «Останься, Зин!»
А она в ответ: «Не могу, Петер.»

    Его остриё в круговерти блестяще
    и тебя это приведёт в ужас.
    Проснёшься, вспомни, я – настоящий
    и я тебе до зарезу нужен.

И она всё меньше и меньше, теряется вдали…
Вздрогнул, мимо проехала машина.
Улица в оседающей пыли,
из дома напротив выходит Зина.
               
    Ты лежишь. Темно. Смотришь на потолок.
    Вот по нему скользит отсвет фар,
    словно в комнату глянул сияющий бог,
    но его не привлёк девичий кошмар.

Мне бы встать ей навстречу, но не могу.
Не разобрать, то ли снится, то ли явь.
Она – дочь асессора, я – драгун.
Своим согласием гусару потрафь.

    Так вставай, милая, спать ещё рано,
    на закате снится всякая ерунда,
    под близкие переклички бана,
    под гудки и проходящие поезда.

Запутавшись во времени, тру глаза.
Действительно, рядом белое платье,
поза скромная, но гибкая как лоза.
Но это не Зина. Теряюсь. Проклятье!

    Но ты не выйдешь и уснёшь снова,
    приснятся поля, полные алых маков,
    по ним обнажённым бегает мальчик Вова,
    с соседней улицы, по фамилии  Раков.

А она, скромница, берёт мою руку в свои
и дует на мои пальцы. Дыхание жарко.
Обнимаю её и шепчу: «Oui?
Пойдём под своды Первомайского парка?»

    Значит, я ему уже не соперник,
    не поможет даже «начистить морду».
    Так, я незаметно вхожу в понедельник
    и твой дом уплывает по правому борту.

Туда, где катятся шары фонтана,
где густые клёны срослись головами,
где нас накормит звёздная манна,
или волхвы осыплют дарами.

    И ночь раскрыла свои объятья,
    прижав к себе и меня, и лавку,
    и в белом платье вдруг девочка Катя,
    и волна волос – я достал булавку.

Мы проведём ночь возле медведя,
что ласкает воду своею лапой.
Ты будешь шептать: «Милый мой, Федя»,
а я, целовать тебя тихой сапой.

    Так луна освещает собой полмира
    и лунатики бродят, вослед за чувством.
    Как зовут нас? Не важно, Вадим ли, Ира.
    Друг без друга на свете грустно и пусто.