Брошенный набросок

Эн Эль* – провинциальный городишко,
где банк и водоналивная вышка
соседствуют. Через дорогу сквер
театр, местного пошиба, прячет
среди, врозь расходящихся впридачу,
аллей, водящих к влаге полусфер
прогуливающихся отдыхаек,
бюст мимоходом любящих обхаять
вождя необозримых эССэСэР.

Бульваром люд обыденно приморским,
как водится, на лето голым войском
отважно праздности противостоит;
на пляже, солнцем поражённый метко,
лежит вповалку, набегая редко
в прозрачный, драгоценный лазурит,
колышимого на песчанку, моря,
макушками волненье семафоря,
с тритонами шалящих, нереид.

Град-рай для отпускного ротозея,
чего в нём только нет: нет Колизея,
нет... – списком примечательности дли
семи чудес, восьмого не отыщешь,
на изыскания «истратя» тыщи,
зато есть «гр'язи», но свиньи в грязи,
купающейся, не найдёте. «Что Вы?!», –
то удовольствие не из дешёвых:
лечиться на курорте постРуси.

Здоровье – причисляемо к богатству –
скопить не удаётся. Рок, злорадствуй!
Чуть зазевался – получи болезнь,
не сходу разоряющую на смерть,
а исподволь – хроническое. Насморк,
глядишь, развился в гайморит и резь,
легко переносимая вначале,
заставит не пренебрегать врачами
и на починку организм «повезть».

Приезжих принимают три вокзала.
«Радушно Вас» – реклама бы сказала:
«встре...» – чают все, сдающие внаём
жильё, заполучить в дом квартиранта.
В сезон год кормит местная веранда
хозяев, наполняясь бытиём
подвижным... От кушетки до лежанки
в диковинку прожжённой горожанке
быть в плотном окруженье, узнаём,

случайные соседи на лимане
за столиком, о видимой Диане.
А свидимся ли в будущем, бог весть?
Вода морская атакует пристать,
ленивый зной течёт, беседа присно
порывом освежает. Ближе сесть
дерзаешь, разговорами увлечься,
сойти на берег, на песке улечься,
ниспосылаемое знать, как есть.

Под кронами вечерние прогулки,
концерта посещенье, в переулке
прощание до «следущего» дня,
на завтра оговоренные планы,
во флигеле курящие мужланы,
о женской половине трепотня.
Грубы демонстративные бравады,
когда бобыль быль обобщает: «Бабы
за цацки любят...» – языком скверня.

Осенней ночью вспоминаю лето
ушедшее. На улицу раздетым
во тьму не выскочишь, спасая честь
анекдотическую юной дамы –
заклеено окно, на чемоданы, –
не чувства, – пыль предпочитает сесть.
Курьёзное творится ради смеха?
За тридевять земель потянет ехать
едва ль, – романа главки перечесть.

Писать стих было взялся и забросил.
Уже зима давным-давно про осень
забыла думать, плачется весне
о «слякотях» сопливящего снега...
Забыто всё: жара, истома, нега, –
что хочется поплакаться и мне
не о двоих за столиком в «Рыбацком»
в исповедальной дерзости кабацкой,
а об одной – полночной тишине.

...

Ноябрь 2003

* N.L.