Стране не дураков... венок сонетов

 1.
Небом прополотым крУжат беспечные вОроны:
cтранные птицы -- монашеским гримом окрашены.
кистью Создателя в сотни годов замурованы,
не перелетные, но наблюдатели – важные!

Правописания истин и казни позорные,
войны свирепые, воины Света отважные
вверстаны в крылья, и черные помнят дозорные,
переживая в чернЕ переплеты бумажные...

Мне бы спросить-расспросить (говорят, только – жадина!)
бога вороньего (эх, не скартавил бы хохотом!):
что кровянИт там, на сердце, печаль или ссадина?..

Доля ж цыгАнит, зловещая, муторным шепотом,
мол, выпадают: дорога, печаль, с ними --хлопоты,
к мнОгие лета и зим предостаточно дАдено!

2.
К мнОгие лета и зим предостаточно дАдено,
но, торопясь расчертить философию вечную,
по голубому пространству заоблачной впадины
к вере торопятся души, как реки беспечные!

Ключиком жизни, пульсируя, ширится радиус,
солом журчит приземленным судьба человечия,
от: появился на свет, улыбаясь и радуясь,
до: перекладин межцИфровых с датой конечною.

С чистою кожей, иль синею с храмом наколотым,
c легкою речью, шлифованным слогом, отборным ли --
всяк за порогом орехом пребудет расколотым!

Всем предстоит пережить свою песню нагорную!
Ангельским гребням -- глава не под стать непокорная.
Сверху видней им, как в жерлах судьбЫ перемолоты.

3.
Сверху видней им, как в жерлах судьбЫ перемолоты
с каждой крупицей ненужного лишнего знания,
перебродившими жизнь, приближаемся к Молоху,
головы к плахе иль долу склонив в наказание!

Кормим плотву, а пираний души морим голодом:
их рацион не рассчитан, и хлеб – без названия;
в цинковых складках цинизма – опрятны и мОлоды
красные точки и астры посмертного звания.

А по стране расползаются гимны парАденно,
и оловянным солдатикам плаца казенного
марши вбивает чеканкой служебное радио!..

К богу приравнено мрамором сердце огромное,
и звездочетами, вместе с курантами сонными,
ищем короткими жизнями то, что украдено...

4.
Ищем короткими жизнями то, что украдено --
в сонное царство плебеев не спущены овены*
(не одиссеи, поди!) и четвертая стадия --
в раке конюшен, забеги прервав ипподромные!

На животах подпоясанных зарубь прогладили
(благо, что там не проходят артерии сонные!);
как на заклание пущена нищая братия,
бывшая двадцатилетье назад гегемонною!

Ладно, убрали подальше трибунные бороды,
на шаровары вот только не пущены флаги, --
так же, поди, заржавели, как сЕрпы и молоты?

Чрева заводов и фабрик подарственным шагом --
в приХватизацию шкур по поддельным бумагам
(грех – на попятную!), но тонкорунные вспороты!

5.
Грех – на попятную, но тонкорунные вспороты
и камуфляжи брони, и венчальные платьица.
Слово сегодня намного дороже, чем золото:
шепот накоплен и гнЕвы народные кАтятся!

Не броненосцем, не крейсером небо расколото:
грозные ветры на земли обрушили пАлицы.
Только не сеяно там, а отсюда – не молото,
столоначальники ж с мест и бахвалят и хвалятся...

А по равнинам опять целиною неправедной
так заскулила бродячими псами бездОлица,
что налетела орда на поля шелкопрядная!

И по тайге огнедЫшащим катится вольница!
Заполонили под вывозы добрые мОлодцы
жилы дорог, предусмотренных дедом и прадедом!

6.
Жилы дорог, предусмотренных дедом и прадедом,
в дОлы пропустят добро и просеют повинности.
А, почему бы и нет, если совесть украдена,
или в утробе затравлена с Божьею милостью?!

Впрочем, какие тут боги, когда многорядием –
смены вождей, как дождей, понапудренных сыростью,
а саранче все равно: под нахрАпом, в засаде ли, --
от орденов откупается наглость отмытостью!

Лозунги чинные парусом выборов сколоты.
Правда и честь распесОчены по лепрозориям.
В «лУчшем случАе» -- бухими найдешь под забором ты!

Не окружили б заборы иксАми и совами!
Пусть уж трепещем от рэкета с мордой попсовою, --
легче, конечно, когда не в притирочку вороты!

7.
Легче, конечно, когда не в притирочку вороты:
до спартаков и болотниковых не дотянемся.
Только по кладбищам -- россыпью крАсны и мОлоды,
на поколении «кинутых» -- жребии таинства!

Жемчуги соли -- не зря на ресницах и бородах.
За материнским стенаньем – увечные аисты.
Ивой плакучею столько корней перемолото,
только вот кАты пока перед ними не каялись!

И расползаются ветви злокОзненной гадины
в истину горя, она испокон -- молчаливая.
Но – до поры, до созревшей поры виноградины!..

Ну, а пока на могилках кукОжатся стылые
черные плАты невест с материнскими крыльями,
а во дворах и на шеях -- заметнее ссадины...

8.
А во дворах и на шеях -- заметнее ссадины:
нищие хлЕвы и грЯды похмельем запущены.
Крики гадальные: «Падаем, падаем, падаем...»
черные вОроны льют над горелыми пущами.

Ливнем эфирная грязь и распутство отрадами
тянутся липью болот за славянскими душами:
падаем, падаем, падаем, падаем, падаем!..
А ведь когда-то считались пернатыми лучшими!

И мракобесием вЕры заморские барствуют.
Но, ведь, на Бога надейся, а сам не позевывай, --
был бы един, – не случилось бы в нас двоевластия!

Сколько судьба нам с тобою дорог ни подсовывай:
горечь чужбины сластит, а на родине солоно,
вот и подбиты несносные чеботы к странствиям...

9.
Вот и подбиты несносные чеботы к странствиям:
травами мягкими чуждые бЕреги стелятся.
И без оглядки уходят сыны от причастия,
холодом русским поет отходную метелица.

Рыба ныряет и там выбирает, где счастье ей.
Ветром подводным тоска и болезнь не навеются.
Ждут за буграми кордонными русского Мастера --
видно, совсем на душе у страны гололЕдица!

Ветры густые идут огородами, пашнями,
и полыньЯми бурьЯнными -- нивы восходные:
доброе, вечное не было в землю посажено!

Земли российские – вдовы отныне народные:
кони оседланы, сено и сель -- плодородные,
и на котомку хватило холстины некрашеной...

10.
И на котомку хватило холстины некрашеной
(только горбушки и в ней по утрАм, как заказано!),
если умы и таланты в России заквашены,
бездарь и хамство, зато, процветают заразами!

Партии множатся, – только следи ошарашено.
И на чинуш накатилась поленница стразами:
вроде, вещали нам, Оборотни и посажены,
но по углам -- черных кошек огни хитроглазые!

Тянут-потянут карманы воришки рукастые.
Был бы бюджетный сосОк, а доильщики рядом:
срАмы прикрыли, назвали партийными кассами!

Сквозь голубые квадраты -- эфирные яды.
И, чтоб не стать поголовьем послушливым стада,
я ухожу от себя в тридесятое царствие...

11.
Я ухожу от себя в тридесятое царствие.
Были бы шеи – найдется хомут обязательно.
Только, вот, в мире рожденные -- мы не клыкастые.
Сроду считались добра и любви основатели --

ни по меньшИнствам старались не бить, ни покАстово.
Ширилось, множилось племя борцов и старателей,
не полагавших, что кто-то на свете податливей.
Жил-был народ и до сказки б дошел обязательно!

Но обернулись мечты безвозвратной пропажею:
свергнуты идолы и по мозгам дали вЕртелом.
Войны гражданские, переговоры продажные,

вороны чадом и полем стенают: «Поверьте нам!»,
а на стволах у березы живые отметины --
там, по ошибке судьбы, перепачканы сажею...

12.
Там, по ошибке судьбы, перепачканы сажею
золушки скорбные – дети военного времени.
Горсточкой пепла – и мама и папа. Посажено
на пустоту и безвременье там поколение!

Так-то машина давильни вселенской отлажена,
чтоб не осталось в помине ни роду, ни племени.
Гордость ли русским, что кровью отцов напомажена
белая память смертЕй шамилЕвского семени?

Даже цари отгоняли попытки бумажные.
«Красные книги», видать, заводить человечеству --
виды тогда сохранятся, быть может, отважные!

Ведь потому-то и есть она -- служба Отечеству,
чтоб живота не жалели... В нагорье ж наречистом --
приговоренные к боли и заперты заживо!

13.
Приговоренные к боли и заперты заживо
граждане прежние бывшей страны разнофлАговой.
Сыплется-мелется кривда с полей репортажная,
и возвращаются дети обратно бумагами!

Смерть забродила по свЕту бедой экипажною:
долго ли так, чтоб болота согрелись гулагами?
Девкой политика стала уже не продажною,
а прикрывающей шкуры подкупленных флангами!

Много ли надо народу России для счастия?..
Капает время, и мчится кобылою загнанной,
а на конюшнях уже перекличка по партиям...

Так на какую дорожку сегодня загадано
наверняка, чтобы ставка? А, значит, с наградою
ждут половинки души неземного причастия.

14.
Ждут половинки души неземного причастия.
Птицей распятой в витринах -- морали и правила.
Две головы у народного гнева и счастия,
а у гербастых орлов коготки многогранные!

Память с кометой Галея – от власти до власти.
На полустанках орбит – голоса иностранные.
Делят-поделят хозяева жизни на части нас,
только вот доли выходят повсюду неравные...

Защебетала бы паства, да пО горлу бОроны, --
связки разорваны: хрипы, кудахтанье, пОсвисты...
Только молчанье сегодня разделено поровну!

А над свободою слова -- насилие попросту!
И, пережившие худшее (судя по возрасту),
небом прополотым кружат беспечные вОроны...

15.
Небом прополотым кружат беспечные вОроны:
к многие лета и зим предостаточно дАдено.
Сверху видней им, как в жерлах судьбы перемолоты,
ищем короткими жизнями то, что украдено...

Грех – на попятную, но тонкорунные вспороты
жилы дорог, предусмотренных дедом и прадедом.
Легче, конечно, когда не в притирочку вороты,
а во дворах и на шеях -- заметнее ссадины.

Вот и подбиты несносные чеботы к странствиям.
И на котомку хватило холстины некрашеной...
Я ухожу от себя в тридесятое царствие!..

Там, по ошибке судьбы перепачканы сажею,
приговоренные к боли и заперты заживо,
ждут половинки души неземного причастия...