Семнадцать мгновений... любви

ЧИТПЕТ АВТОР (часть): https://youtube.com/shorts/HfYylzscrps

Влюбленные в голоса --
нет дела до оперений!
Сентябрь принес в леса,
семнадцать своих мгновений.

Брусничной поляны течь
заманивает сильнейших,
а эхо толкает речь
таежной Олесе-гейше.

И желтые невпопад
кленовые листья в простынь
обрушат, как водопад,
застывшую в страхе осень.

Семнадцать шагов до сна,
глубоких, как вздох последний...
И, выпитая до дна,
брусничною станет ведьма!

***
 
Ты в руках моих – как сирень:
я дышу... но... не вы-ды-ха-ю!
А на свете – обычный день,
и из «спален» ползут трамваи.

А на свете все, как всегда:
фонари погасили в восемь,
и, споткнувшись о провода,
растеряла мольберты осень.

Одуревшее от тепла,
загулявшее лето бабье
из сусального серебра
одуванам стачало сабо.

И опять... зацвела сирень!
Ты в руках моих: у-ле-таем...
Что же с осенью?.. Если «пень
стать березкою вновь мечтает»?!.

***

Мы с тобой исполняем соло,
разделив поцелуй на дольки,
ну, буквально, на грани фола,
на виду, как в народной польке!

По канату над красной плахой,
где самим палачам без дела,
как за раненой хилой птахой
наблюдать уже надоело...

Ох, сорвемся! И рыжей кошкой
переходит дорогу осень...
«Я с тобой! Потерпи немножко.
Я готов все на свете бросить...».

***

Зазеркалье мое экранное:
почерк нервов и фото мыслей.
Мы с тобою в квадрате ранены,
перевязываемся -- письмами.

Лечим душу на пульсе слОговом,
внутривенно -- глюкозы строк,
в эпицентре любви ожоговом
открывая сердец порок.

На клинической смерти пОрвана
орфография вскрытых вен...
В целом свете не сыщут доноров,
чтобы дали сердца взамен!

***

Сумасшедший мой, сумасшедший!
Ну, какой с сумасшедшего спрос?
Спишем все на сентябрь ослепший,
не случайно же он – водовоз!

Прогуляем сто лет репетиций
с позитивами скромных поз
и под гримом, как вольные птицы,
отдадимся на суд колес.

Под ветра разукрасим кибитку,
вороных запряжем мастей,
и под древнюю страстную скрипку
обвенчает нас менестрель...

***

Я в этот раз судьбу не пощажу!
Она меня читала, как по нотам,
но вырвался навстречу виражу
и на обгон иду теперь кого-то!

Скорей всего того, кто был не прав
и кочевал без устали по песням,
и гривы рвал, безумствуя, ветрам,
и размещался там, где прочим тесно!

Еще он был, как думается мне,
не лишним и не пятой спицей в обод,
и не старался жить, как в полусне,
пережимая горло крику в шепот!

И был уверен, что уверен он:
рассветам целовал босЫе ноги,
и спину гнул, но только не рабом,
а кузнецом ключей сердечных многих!

Он мужиком был! Хоть теперь и «был»...
Но знаю я, что даже с того света
мне сообщат: другим не рыл могил
и не «стрелял» в подъездах сигареты...

***

Наложите мне жгут! Невесело:
кровоточит весной душа.
Танцевала вчера по лезвию
бессердечного палашА.

Утопала в словесных хаосах,
янтари добавляя в звук,
и с ветрАми пошла под парусом
по агонии из разлук.

Пела так, будто завтра – в каторгу --
и крошились тела небес!..
А рассвет рукава закатывал,
обнажая по шею лес...

***

По волнАм колыбели звездной
на скрипичной своей ладье
месяц плыл, опуская весла,
от меня и опять – к тебе.

А сверчки на дорожке лунной
соблазняли невесту-рябь,
и бемоли бросали в струны
засидевшийся в девках ямб.

***

Медовый месяц лета
нырнул в горчичный цвет.
Готовятся планеты
к нашествию комет.

Иду по старой тропке,
как нитке из клубка,
и шепчет лето робко:
«Пока, пока, пока...».

А я не верю в осень --
остановите время!
Но заплетают в косы
колосья, как мгновенья.

А мальчик-лучник стрелы
бросает с высока,
и эхом переспелым
летит: «Пока! Пока!..».

***

Босоножкой промчался август,
целлофаном накрыв сады.
Ты и горечь моя, и сладость
над бездонностью высоты...

То травинкою, то морошкой
промелькнешь на моем пути.
Изгибается счастье кошкой
и мурлычет мне: «Приюти...».

А зажмурюсь, в июль ныряя, --
с головою, пожалуй, там...
-- Я тебя украду, родная!..
-- Я тебя никому не отдам...

***

Если бы боги дали на выбор:
десять дорог и тропу к тебе --
я бы из списков живущих выбыл,
 я бы пошел по такой тропе!

Если бы мне предложили завтра в
се потерять, а тебя найти --
мне не нужна была бы карта
с ориентирами пути.

Если бы нужно было выбрать:
многие лета и встречи час,
я бы из списка живущих выбыл,
чтобы обнять тебя... хоть раз...

***

По лучикам, по лесенке
взбираются, играя,
семь нот веселой песенки --
мелодия шальная!

По лучикам пображничать
с мажорною октавой
припев решил, а важничать
он коде предоставил.

По лучикам затактовым
кокетливым синкопам
взбрело заняться салками,
сбивая ноты-ботики!

По лучикам расстроенным
соображает дождик,
кого б позвать, чтоб двое их
с похмелья были тоже.

Под лучиком – красавицы:
семь нот раскрыли зонт,
и ра-ду-га впивается
гу-ба-ми в горизонт...

***

Открываю себя, как книгу:
неизвестным шрифтЫ манЯт,
заголовки, сливаясь в лигу,
образуют ручной формат.

Переплеты стянули будни,
спрессовав пограничность дней.
В оглавлении – части судеб
и чесночная суть долей.

Поняла, хоть не прочитала, --
автор, видно, был скуп и крут:
восклицательных знаков мало,
вопросительных – целый пруд.

По таблицам и приложеньям
вывод просится сам собой:
написал бы кто продолженье, --
я бы стала совсем другой!..

***

Мое счастье, ну, как ты там
под присмотром пурги и вьюг,
усекая хвосты ветрАм,
дешифруешь буранов звук?

В Тихой Бухте твоих морей
отмечают рожденье дня.
Косит августом брадобрей
первосортные ягелЯ.

На эфиры набросив сеть,
мой ловец приполярных лун,
ты мне пишешь: “Все под контролем. Впредь,
верь: отсюда к тебе дойду!”.

***

Я тону и иду ко дну,
и от слов твоих просто таю...
Но, познавшие тишину,
мысли снова меня спасают!

Может быть, это долгий сон
заблудился в эфирном поле,
ведь, диагноз себе: “влюблен”
я поставил по доброй воле.

Позовите же мне врачей,
если профиль такой бывает!
Симптоматика: нет ночей,
ну, а днем пациент летает!

***

Я окуну тебя в купель любви.
Ты – не крещеная в вороньей стае.
А за окном, в болотах, журавли
уже птенцов своих на крылья ставят.

Я сотни лет живу в Стране Озер,
на перевале Беринговом рыбном,
куда идет горбуши стройный хор
на нерест добровольный, как на дыбу.

А знаешь, что у этих берегов
восьмое чудо света наблюдают:
в «родильном доме» самочек-китов
крещенские фонтаны расцветают?!.

Я имя дам тебе: Моя Метель
и буду верить долгими ночами
в то, что опять придет полярный день,
сегодня улетевший с журавлями...

***

На бреющем полете, вспахав макушки сосен,
трассируют морзянки: «эс-о-эс-о-эс-о-сень!».
Пошлют потусторонним знак помощи печальный
заглохшие на трассах неверных окончаний.

Курлыкают о боли подранки чувств бессмертных,
отпущенных на волю без слез и сантиментов.
В разрушенные храмы не возвратится полночь,
и пеплом сыплют раны зовущие на помощь.

«Эс-о-эс-о-эс-о-сень!» -- не поминайте белым.
По рыжему откосу ей мчаться надоело.
ПрирУченные крылья не возвратятся к стае...
А в прежней клетке тесно... Прости... Я улетаю...