едешь на электричке

едешь на электричке
Грузные тетки, пытаются поместиться в проем двери тамбура:
деловитые бигуди, куриный взгляд «что бы все не хуже как у людей все было».
Натяжные голоса подростков. Их сутулые напряженные плечи, ноги широко расставлены при походке.
Резкая жена, кивком указывает мужу куда сесть. У него лицо и движения как будто только что получил от нее подзатыльник и ждет нового «извини, что такой у тебя растяпа».
Сел, улыбнулся бутылке в руках, чуть разжался, затяжно хлебнул, закрыв глаза от удовольствия (как потянулся) – встретился с обвинительным взглядом жены, взглядом извинился. Строго ответила, опустила взгляд отдыхать на полу, тут же опомнившись стала поправлять кофточку.
В сторону.
Сидит старичок. Дужки очков обмотаны изолентой. Сквозь круглые стекла строчка плывет волной, подносят глазам череду букв. Каждое слово затем прошептывается морщинистыми губами. Сточенный мозолистый палец прижимает бумагу к сухой ладони, рука подруливает газету к свету мутного окна. За окном бежит тень вагона по дрожащей траве. Проскакивают неказистые домики. Проплывают луга. Разливаются чернильные пятна от облаков.
Замелькали стробоскопы придорожных деревьев. Реже и реже, вот уже можно ухватить каждое взглядом. Вдруг время запнулось( старичок кивул) отпустило и потекло (посмотрел в окно), «станция ново...р.. ки сл..а..я» - букркун голос в динамике(встрепенул газету и стал искать строчку).
В вагоне кто-то засобирался, встает. За приоткрытой ставней двери тамбура фигура сделала две поспешной затяшки, бросила окурок и повернулась к окну. Контур растворился в свете, дымится.
В за оконами расплылось лето в секундах. Аккуратно поднесли треснутый асфальт станции. Остановили.
Поезд выдохнул сквозь зубы и выпустил пассажиров