Море

Я видела море. Сначала, ночь перед морем не спав, смотрела в окно, думала, мечтала о море. Столько лет близкое, потому как где-то внутри, и вдруг – по-иному близкое – ближе! – потому что рядом. Что чувствовала? Волнение, неловкое топтание на месте. Хочешь вздохнуть, и захлёстывает волной мысль: «Море!» – само слово «море» – и в груди не хватает воздуха. Губы пересыхают от ощущения моря – рядом. Взглядом стараешься себя не выдать – прячешь глаза. Как перед венчанием – с Морем!
Ночь перед морем не спав, представляла все слова, что скажу ему, представляла, как обниму его и каждую волну – поцелую. Представляла, как расскажу ему всё-всё; как ночью, заплыв далеко, уже не разберу: слёзы ли? Море?
Полюбит ли оно меня также, как люблю его я? Какое оно? Там волны? Там камешки, которых можно набрать целые горсти? Там ветер, который пахнет теплом? Там тихая грусть?..
Я хотела держать в руках босоножки и босиком идти по линии, где кончается берег. Одной ногой стоять на земле, другой – уже не стоять. Я хотела ночью, взяв море в охапку, как ворох незабудок, петь ему песню про большого орла, который летал высоко в небе, пока… Который летал, а дальше море уснёт и не услышит, чем закончится песня.
Когда ехала к Морю, как зачарованная, прижавшись носом к оконному стеклу, смотрела на пыльную дорогу, стараясь разглядеть в черноте предрассветного неба – море.
«Азовское море,» – шептала я потом про себя, уже засыпая. «Море зовущее, какое-то звенящее море. Азовское. Звёздное и грозовое. Розовое море. Азовское. И не надо другого. Лучшее, всей душой, всей мною любимое – вселюбимое! – море…» И казалось, будто о нём – все эти годы…
А дальше – спала, иногда вздрагивая, открывая глаза, вглядываясь в разлитые чернила ночи – Моря не видела; и засыпала. А дальше было Море, я увидела его из окна, и, прижавшись к стеклу всем, чем могла – губами, глазами, руками! – во все глаза на море – смотрела!.. Мне казалось, что с той самой минуты, как оно тонкой синей нитью отделилось от неба, оно бежало за автобусом, где я. За мной – бежало.
А дальше была – Встреча. Скинув на бегу босоножки, в платье – в объятья к морю! Смущённое, немного виноватое, но от этого ещё любимее, счастливое, влюблённое, безумно – бесшумно! – знакомое море! Оно обнимало меня, гладило мне волосы широкими ладонями, целовало мои ноги смолёными губами, и мне казалось, будто всё в нём говорило: «Наконец-то ты здесь. Наконец-то!» В брызги, в брызги! В волны! Вдребезги всё, вдребезги! Не было ничего – до него! Не было! Оно смеялось вместе со мной! И как я могла сомневаться? Как я могла подумать, что ты – не то? Родное, родное, родное! Ты столько лет снилось мне именно таким!..
Села у моря так, чтобы все волны были (били!) – в грудь. И море приносило мне ракушки прямо в ладони – горсти ракушек! Волной выбивало из рук! – в ладонях оставляло новые. Будто с самой глубины приносило мне свои сокровища, будто хотело показать мне всё-всё, будто боялось, что не успеет…
А когда я плавала в море, воды солёной наглоталась так, будто хотела больше его во мне, будто мало мне одной моей любви, всю меня заполнившей, будто хочется, чтобы море осталось во мне навсегда.
Вечером гуляла по берегу вдоль моря. Мы молчали , будто боялись друг друга спугнуть. И не было слов. Было оно и я, и я его любила. А ночью, сидя на песке, обхватив руками колени, пела ему песни. Кто другой для меня так сможет? Для кого я – смогу? Никто. Никому. Никого никогда любить как море – всегда только море ТАК любить!
Сумбурно пишу, путаюсь в чувствах и мыслях, как в паутине, одно точно знаю: «Я видела море». Сижу на песке. В наших уютных домиках давно уже все спят. Нет, кажется, вон там, слева, какая-то босоногая девчонка бежит за маленькой собачкой.
А за моей спиной: не дерево – зелёный гейзер! – разбивающий фиолетовое дно неба на миллионы осколков, отражающих летнюю ночь. И звёзды. И бархатная земля, шершавая и шероховатая от внезапно опавших (и внезапно сухих) листьев. И лето – уходящее. И туманная небесная дорога, запутавшаяся в лабиринтах веток. И тополя пирамидальные. Странное слово. Такого не знаю, и потому для меня какие-то пираминдальные, и от этого праздничные и радостные как миндаль. И гейзеры тополей, разбивающихся о фиолетовое дно неба – свечи, согревающие небо И падающие в ладони звёзды – искры, обжигающие губы. И уходящее лето. Говорят, когда звёзды падают, можно загадать желание, и оно непременно сбудется. Так что же мне загадать? Чтобы мне... – не так. Чтобы я никогда... – снова не то. Чтобы мама не плакала. Чтобы слепой мальчик, играющий на скрипке, вдруг увидел небо. Чтобы народ мой наконец-то обрёл покой. Что загадать под падающими звёздами? Чтобы звёзды не падали! Чтобы после дождя пахло липами. Чтобы мы научились друг друга прощать. И дарить друг другу звёзды в ладонях, те самые, за которыми фиолетовой ночью ползали бы по мокрой траве и собирали бы их горстями, вперемешку с шершавым бархатом опавших листьев…
Не смирения просить у падающих звёзд – примирения. И положить ладони друг другу на плечи. Свечи ночами не зажигать. Пусть будет ночь фиолетовая. Ходить по траве босиком и на цыпочках, и пытаться лизнуть упавшие звезды.
Сладкие? Как мороженое? Собирайте друг другу горсти мороженого и дарите друг другу охапки сливочных звёзд!
От падающих звезд желание – пожелание – не упасть. Ладони на плечи. И не упасть. Теперь – не упасть. Эй, догоняйте! Собирайте! Глядите – сколько нападало! Любите! Любите фиолетовую ночь и гейзеры пирамидальных тополей, и шорох сухой листвы под босыми ногами, и запах лип после дождя и кристаллики небесных факелов в ладонях друг друга. Любите друг друга.
Августовская ночь – моя мечта о фиолетовом. Море научило меня прощать. И любить. И ценить то, что имеешь. Каждое дыхание, каждый шаг. Море научило меня дорожить теплом, подаренным ладонями друзей. Дорожить друзьями. Море научило меня уходить, не прощаясь, а потому – никогда навсегда не уходить. Море научило меня говорить всё до конца – пока не поздно! – прощать и просить прощения – сегодня, потому что завтра может не быть. Ни для тебя. Ни для того, другого… Море мне подарило – иначе! – море мне подарилось, и, чтобы всё сказать, во мне поселилось, и, чтобы еще всее сказать, заместило во мне – меня. Не мирское – морское.
Море меня полюбило.