Кое-что о поэтах...

Ведь я - сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.
Александр Блок.

Не завидуйте им, слишком утонченные юноши; не любите их, слишком романтичные девушки. Если пишутся у вас безыскусные строчки о весне и любви, где гладко, где коряво, где вкривь, где вкось, где в рифму, где не в рифму – дарите их своим любимым, и вы, любимые, принимайте: в них все от души. Это и есть – настоящее, чувственное и непосредственное, живое - как влажный запах оттаявшей земли, как нетерпение в молодых и здоровых мышцах, когда хочется сорваться с места и побежать, как ядреный хруст яблочной мякоти и кисло-сладкая прохлада сока. Пишите простенькие стишки – и не завидуйте взрослым поэтам. Читайте стишки, барышни – и не влюбляйтесь в поэтов. Ведь вы не подозреваете, что это за люди!

Мало им яблока: мало шафранной кожуры, или глянцевито-зеленой, или светлой с размытым полосатым румянцем, и мякоти, и сока. Скучно и пресно им кажется, просто и варварски, вкусно и безыскусно насладиться им, ощутив языком и небом, и каждой клеточкой тела, сиюминутно-радостной от каждой прохладной и душистой капли. Нет, такое вкусное и безыскусное удовольствие уже не по ним – приелось, или просто никогда не было таким детски острым. Они знают кое-что потоньше: не яблоком, и не насладиться, а миру идей причаститься или самому Эдемскому саду – образом яблока, метафорой, столь же мимолетной и искрометной, сколь и настоящей… особым словом, которое, перелетное, единожды попавши в сети, затрепещется такой невиданной яркой бабочкой, такой обжигающей, ослепительной сладостью полыхнет на языке, что куда уж там тускло-шафранной шкурке просто яблока, реального яблока, или пресновато-сладким бесцветным каплям яблочного сока! Полыхнет и отхлынет, оставляя мутную голову и слабость во всем теле, да еще чуть заметную затхлую горечь во рту да легкую оскому – как будто и впрямь отведал яблока... того самого, Евиного, вновь, через тысячи и тысячи лет.

И для них же счастье: эта удача бывает так редко, что почти и не бывает. Но – стремятся, сжигают себя; так и проходит вся жизнь: несколько сладких глотков, ослепительных мгновений – и часы, дни, а то и месяцы похмелья и бесплодного, смутного беспокойства, сменяющегося отчаянными порывами что-то вымучить из себя, поймать пальцами туман, а в тумане – то самое слово, которое, может быть, распустившись в ладонях янтарным цветком, затрепещется экзотической бабочкой, вновь обожжет губы солнечной каплей - и оставит за собой новое похмелье.