Сказ...

Рассказал мне давно перед смертью отец,
Как царевич Борис собирался на бой,
Как смеялся огонь, полыхая в печах,
Покрывались резьбой гарды острых мечей,
И парили орлы на высоких щитах,
А сиянье кольчуг застилало глаза.
И на стягах закат, багровея, пылал,
Призывая лить кровь полоумных врагов…
А царевна стоит – ни слезинки в глазах,
Холодна, словно лёд, и бледна как луна.
Молвит гордо Борис: «Мы вернёмся домой,
К тем, кто ждёт нас сейчас! Пленных варваров тьму
Мы пригоним сюда, на их землях взрастим
Золотые хлеба! Да помогут нам там
Голубые леса, воды полных озёр,
Да лихая гроза!». Выли дети навзрыд,
Словно стая щенков, провожая войска
За крутые холмы. Слёзы падали вниз,
В бородах стариков высыхая навек,
Не достигнув земли. Всколыхнулись мечи,
Ударяясь в щиты, затрубили рога,
Призывая грозу…Выступает Борис.

Много вёрст пронеслось, уплыло много дней,
Ни единой души не встречали войска…
Разглядели вдали на пеньке старика.
Ровным строем прошли, головой не кивнув,
Пыль подняли окрест, да стучали в щиты…
Старичок, не моргнув, распрямился, кряхтя,
Пыль смахнул с рукавов, посох в воздух поднял,
Голос звучный пропел: «Стой, невежа Борис,
Где сейчас ты стоишь, обрати сюда взор,
Пока есть голова, моей речи внимай,
Пока я говорю: уводи свою рать
За крутые холмы, здесь не место войскам
И сверканью кольчуг. Пленный враг – тоже враг,
Хоть и руки в цепях. А ошейник в шипах
Не смирит буйный нрав, кто рабом не рождён,
Тот свободным умрёт. А чужая земля
Во сто крат не родит, коль там кровь пролилась
Тех, кто жил в ней века. Убирайся, Борис,
Здесь не место войскам, не помогут тебе
Голубые леса, воды полных озёр,
Да лихая гроза! Здесь совсем иной Бог
Торжествует в умах, Он не любит войну
И не ищет побед. Он велик и смирен,
Он – Отец Наш родной, Он прощает нас всех,
Нерадивых глупцов, непослушных детей,
Нагрешивших людей…». Хмурит брови Борис,
Да слезает с коня: «Кто таков ты, чтоб так
Свысока говорить? Мне твой Бог не указ,
Я ему не молюсь. Я вершу, что хочу –
Это право моё!». Вновь запели рога,
Вызывая грозу. Дальше двинулась рать.

Много дней протекло, унеслось много вёрст,
Деревеньку вдали увидали бойцы.
Усмехнулся Борис, да пришпорил коня,
Зазвучал грозный клич, обнажились мечи…
Кровь текла как вода после бурных дождей,
Пересохших ручьёв напоив берега…
Смолкли крики детей, поутих лязг мечей.
Солнце кровь запекло на горячих камнях.
Неплохой урожай собрала нынче Смерть –
Дал команду Борис: «В плен не брать никого!»…
В каждой хате в углу образок да свеча,
Нет нигде алтарей, деревянных божков…
«Здесь совсем иной Бог торжествует в умах…».
Осмотрелся Борис: сотни трупов лежат,
И нигде ни меча, ни стрелы, ни копья,
Щит как люлька висит под резным потолком…
«Он не любит войну и не ищет побед…».
Потемнело в глазах у царевича вмиг:
Он увидел жену  и немое дитя,
Не родиться ему, из разорванных чресл,
Полыхает земля от голодных костров,
Соплеменников кровь пузырится в пыли.
И рыдает Борис, увидав черепа:
Частокол увенчав, скалят зубы во тьму..
Он седлает коня, да сзывает войска
В путь-дорогу домой, пока можно успеть…

Вскачь несётся Борис, позабыв про войска,
Конь храпит под седлом, закусив удила.
Вот знакомый пенёк, только нет старика…
«Где ты, подлый старик? –  вопрошает Борис. –
Что Он сделает мне, твой смиренный Господь?
Видишь, жив я пока, гром меня не сразил,
Да лихая стрела мимо сердца прошла!..».
Вдруг услышал Борис тихий вздох за спиной:
«Жизнь твоя – что песок, перемытый ручьём:
Коль исчезнет вода, ты засохнешь один,
Коли ветер вздохнёт – разнесёт по земле,
Будут ноги топтать, да копыта стучать,
Пусть ты жив, но теперь будешь ты горевать,
Что лихая стрела мимо сердца прошла.
Вон отсюда, изгой, нет прощенья тебе,
Нет спасенья твоей заплутавшей душе…».
Обернулся Борис со слезой на глазах:
«Нет теперь у меня ни людей, ни жены,
Мне виденье послал твой всесильный Господь:
Там, где дом мой стоял, нет уже ничего,
А у мёртвой жены в чреве бьётся дитя…
Я остался один, но кому теперь мстить?
Я низвергну тебя и Того, Кто с тобой,
Кому молишься ты, Кому служишь душой,
Кто тебя научил быть смиренным слугой!
Кто умылся в крови, да надежду попрал…
Как жесток твой Господь, коль невинных карал,
Значит, правда Его на верхушке копья…».
«Коль с мечом ты пришёл, от меча погибай…».
«Но ведь жив я ещё!..». Усмехнулся старик:
«Смерть тебя не спасёт, все предстанут пред Ним
И деянья твои Он не спустит тебе,
Но вот если ты сам будешь с Ним говорить,
Если сам разберёшь, в чём неправды твои,
Он возлюбит тебя, и ты будешь блажен…».
И в глазах старика заискрилась слеза,
На груди засиял ярче солнышка крест.
«Я не верю тебе, слов твоих нежный яд
Залепил мне глаза и разверстый мой рот,
Мне и жизнь не мила, мне и смерть не к добру…».
«Ты не там ищешь ложь, где она рождена,
Ты её поищи в самом сердце своём.
Я тебе помогу, коли хочешь найти
Кое-что посильней своих лживых страстей…»
«Я был алчен, отец, но теперь я иной,
Я раздавлен, я смят, я внимаю тебе…
Научи, как мне быть, что мне делать, отец?»
«Я тебя окрещу, коли вправду решил
Поискать иной Путь, чтоб увидеть свой мир…
Он не любит войну и не ищет побед.
Он велик и смирен, Он – Отец Наш родной,
Он прощает нас всех, нерадивых глупцов,
Непослушных детей, нагрешивших людей…».
И царевич Борис пал к ногам старика
И шептал, и шептал: «Мой смиренный Господь,
Нагрешивший твой сын, опалённый огнём,
Утонувший в крови, как люблю я Тебя…»

июнь – июль 2004г.