Труба и колос

Ах, мистер Томас,
как мне до Вас далеко!
Я-то с пустыми карманами
крашу забор сама.
Моя воскресная школа
с простеньким камельком
мне совершенно не в тягость.
Но сводят меня с ума
плесень липучей лени,
скуки шершавой слой.
Вам, мистер Томас, известен
способ их извести.
Но разве мне хватит духу
пойти на это одной?
А на друзей вроде Вас
мне перестало везти
в полузабытом детстве,
еще при молочных зубах.
Однако, и у меня были сокровища,
вот они, мистер Томас:
любимая книга, игрушечная труба,
что почти не звучала,
и жухлый ячменный колос.
Наткнулась на них в кладовке,
выудила из темноты
среди заласканных кукол
и прочего реквизита.
Мне бы предвидеть, что
слежавшийся запах мечты
жертву пронзает насквозь
клинком нашатырного спирта.
Не знаю, как Вам, мистер Томас,
а мне, пожалуй, грешно
сетовать на судьбу
безудержной забиякой.
Наверное, выглядит трусостью,
если рассудишь, но
я не принимаю теперь
ни тайн почивших, ни знаков.
Поэтому, мистер Томас,
продолжим красить забор,
опустим в глубины короба,
нисколько не беспокоясь,
мироточивые мощи
нелепых детских забот:
книгу о Вас, трубу
и обеззеренный колос.