Разные люди

После обеда. Вывалившиеся внезапно в надтреснутую оттепель улицы. Разные люди как пыльные лампы, сожженные холерическим случаем дотла.
Справа запах вкусного. Ребенок, протискиваясь через пасмурный день жадно жует купленный чебурек. Кушай, дитятко.
Внезапно АЙ! Обвалившийся кусок мироздания. Слева упала женщина, разбросав на снегу ноги и сумки.
Навстречу мне пожилая, склонившаяся над веслами древности. Шапочка и усопший хорек на шее. Пожевана временем.
Время, строгое как сапожник. Оно живет перед ее парадным. Каждый раз переходя спесивой старухе дорогу. Никогда дважды с одним лицом. Хотя часто досаждают разные люди.
Как знамя позорное, имя свое я прячу, вбегая в подворотню. Как окрик их темноты, натыкаюсь на бельевые веревки свежерастреленной ветоши. Шепот под арками. Вперед! Мелькает черно-серая рвань зимы. Стены, надписи, стены.
Знакомая с внучкой – большей частью своего мира. Навстречу погоня. П-р-р-р-обегают мимо. Это за мной. Кружит как гриф, концентрически смыкая петли. Промасленный снег на бесстыжую землю, как амулет от смерти одной лишь. Синий. Человек с сумкой торопится что-то сказать, будто бы впопыхах. Реалистический момент экспозиции.
За углом, немножко вперед и налево – мой дом. Вокруг него особенно много разных людей. Идут. Двое. Да, правда, вспоминаю. Опускаю глаза, незнакомы. Разные люди. Финансы поют романсы. Фенхель, янтарь и мускус, апельсины и бабочки, орехи и пряжа, книги и ущерб.
Апельсиновые дольки, холодные в нищих пальцах, горят на свету как символические крылья отяжелевших бабочек. Аристократизм в орехах как декаданс в Вавилоне. Легкий как пух в пору осенних обысков.
- Опять теть Женя приходила.
- Что она хотела? Она тебе деньги отдала?
- Не помню, наверное. У нее тогда еще сын умер.
- Она что, алкоголичка?
- Да, конечно, пьет страшно.
- Жалко. Такая тетка была и так спиться…
Воды и сливного бачка. Трубы в поднеьесье.