Сказ о явлениях блаженному тимофею
БОГОРОДИЧНЫХ ИКОН
НА СИНИЧЬЕЙ ГОРЕ В ЛЕТО 7071-е ОТ СОТВОРЕНИЯ МИРА*
Воспою тебе сказочку, да не кривися, послухай ты:
что у реки-то псковской у Лугвицы
Тимоха отрок выпасал скоты;
да, надысь-вчерась, лет четыреста сорок тому
паче солнца сияющь свет явися ему.
В час вечерняго пения виде Тимоня на воздусе свет велик,
а во свете том – Богородицы Умиления пречистый лик;
на руках держащу предвечнаго младенца
Господа нашего Иисуса Христа,
и к лицю Его горненебесному Сама преклонившася –
лицем чиста.
И рече Тимке глас: вот иди-ко, отроче, на Синич-гору,
что рукой подать,
и узриши там – от Благодетеля всякому дыханию – возблагодать.
И пошел Тимофей Терентьевич – перепуган, кроток и молчалив,
на Синичью гору, где пичуги щебечут щебетом чив да чив.
И всю ночь там молился Тимоня, а поутру
Богородица Умиление явилась на ту гору.
И опять повелела отроку: шесть год спустя
приходи сюда, приходи, не страшись, дитя.
В-третье, как было сказано, спустя шесть год,
на гору святую Тимофей Терентьич пришед, юрод,
лицезрел икону и света испил сполна,
и опять паки взяся та икона на воздух и бысть не видна.
Да повелено ею было Тимоне итти во Воронич город
и сказать народу, чтобы все крестный ход
повели с иконою Умиление на Синичью гору.
Что, не веришь? Ты слухай, слухай – ей-Бо`, не вру.
Ты не веришь, тако же не поверил Тимохе Никита поп.
Для того и помрачен был вкратце рассудком поп – да поверил чтоб.
Потому просветлел в уме и повел людей,
на девятник по Пасхе, крест серебрян держа дак промеж грудей.
Поп Никита с Воронича отправился, велеречив,
на Синичью гору на тую, где синицы поют чив-чив.
И на горе на той, где горобцы хороводят чирик-чирик,
на сосне – Одигитрии Божией Матери народу явился лик.
На сосне на дереве иконочка как есть светилася, на сосне.
И лишь Тимохе блаженному на руки спустилася – как во сне.
И срубил народ часовенку на горе на той
и нарек тогда Синичью – горой Святой.
А на праздник Покрова (скажи-ка!) часовня та
Вся дотла (ты слухай, слухай!) сгорела – знать, неспроста.
И когда, сокрушаяся, разгребли золу,
Одигитрию Богородицу нашли (ты представь, целехоньку!) –
на полу.
Иоанн-то, царь наш Грозный, – где стал пустырь,
повелел тогда отстроить-де монастырь.
Богородична Успения там престол возсиял,
где сосна росла, с коей Тимонька иконку съял.
Стало быть, тех веков предавешних испокон
Одигитрии и Умиления – двух икон
там обитель встала. И по сей день
на Святой горе – Пречистыя Матере пресвятая сень.
А через чверть тыщелетия в ту гору, в ту святую самую,
не в какую-нить
Алексан-свет-Сергеевич завещал себя схоронить.
Что землица, – говорил, – прекрасная: ни глины, ни сырости, ни червей…
(Да, скажу те: земля, она – первей всех вервей.)
…Ну, а Тимофей-то Терентьич, по явленьи икон, всепремного рад,
возвестить велику новость отправился в Новоград
и труждался по селам да по погостам, и за своя труды
ни с хитра ни с горазда не взимаше мзды.
Да уж в Новеграде Великом Пимен архиерей
заточил Тимофея Терентьича аж за шестью шесть дверей.
Юй, люди добрыя так ругашася уродивому и глум творяше –
что твой палач!
Помяни ж, православный, касатик, мученика Тимоню – поплачь, поплачь.
А царь-то Грозный – тот, что преподобному Корнилию Псковскому лично отсек главу
за то-де, что князю Курбскому дал во Печерской обители преклонить главу;
а царь-то Грозный – тот, что самолично к литургии каноны писал,
вскоре по кончине Тимониной Великий-то Новгород в кровь искромсал…
Я к чему свое долгое слово веду-клоню,
что толку тебе без толку, зевающему коню?
Ты ответь мне, разумничек, почему
не тебе б, положим, явилась икона, а все ж – ему,
все ж – юроду несмыслену, Тимонечке, дурачку, –
не честному крестьянину, не попу Никите, не купцу,
не мытцю, не мытныку** и не братку качку?
Ой, пойдем же ж, друже, и мы с тобой на гору какую-нить
и молить Пречистую Деву станем – Свой лик явить.
Али нетути в мире горы такой,
где б на грешных, нас, снизошли благодать, покой?!
________
*1563 г. от Рождества Христова;
**мытэць – художник, мастер;
мытнык – таможенник
10 января 2004 года по нов. ст.,
суббота по Рождестве Христовом,
мучеников 20 000 Никомидийских и прочих,
сщмчч. Никодима еп. Белгородского и Аркадия диакона.
В субботу святочной недели в 11 часов утра, в комнате, где Аня играла «Хорошо темперированный клавир» Баха, я включил электрическую гирлянду на ёлке и сел за стол сочинять сей опус, декабрьские наброски коего были, к сожалению, потеряны. Как только я записал название, на перила балкона прилетели две синички и два воробышка. Я вышел на балкон, смёл веничком снег и посыпал пшеничных зерен. В течение четырех часов сочинение было написано, Аня переиграла всю свою программу, включая Шопена, Листа, Рахманинова, Прокофьева, Метнера, однако птицы в этот день, к сожалению, больше не прилетали.
(Напечатан сей опус в №6 "Нового мира" за 2005 г., а затем в сборнике Михайловского заповедника...)
Свидетельство о публикации №104070700749
Стихи ваши сложны и многолики, их конструкции ассоциируются у меня со сложнейшими йогическими асанами быть может или с какими-то скрытыми для явного прочтения, " подводными " механизмами видения этого мира, его постижения и прочтения именно таким образом.
Всё ещё более сложно чем в них самих, словно это лишь шапка, вершина огромного и очень мощного, смыслового айсберга. Так видится или чувствуется ваша поэзия, она будто подключает психику читающего к новым пластам ассоциативных рядов, которые по мере прочтения множатся в геометрической прогрессии... Даёт очень своеобразную образность восприятия, даже парадоксальную немного при повторном прочтении или в тот момент, когда их слышишь в авторском прочтении.
Тема православия звучит особенно интересно, так, как если бы человек испытывал некие духовные опыты или регрессии, а потом передавал бы эти слитки памяти каких-то очень глубинных воспоминаний перу и бумаге. Ретроспективно, во всём таится свой определённый смысл и интенсивность смысловых нагрузок неизменно меняется от поворота или наклона оси, то плавно перетекая в длинноты линий, то срываясь в некие пропасти таинственных недосказанностей... Многослойность эта заинтересовывает и оттого в них надо погружаться, изучать, как аквалангисту подводный мир, смыслово препарировать, взрывая мозговой аппарат новыми подстрочными начинками, а потом просто заново форматировать сознание после его интенсивно-интересной загрузки, ведь в процесс стимулирующего мыслеварения ваш слог и достаточно идейно-замысловатая подача, думается вовлекает живые читательские умы.
P.S. Подумалось, если бы ваши стихи были деталями из них можно было бы конструировать, если бы пазлами, то это бы однозначно получилась многомерная, голографическая картина, которую невозможно представить, но которая оттого всё же не перестанет существовать где-то на стыке постижения расширяющегося сознания и иной реальности мысли, скрытого течения её в пространстве...
Орехова Надежда 06.08.2015 23:15 Заявить о нарушении
Станислав Минаков 10.08.2016 14:11 Заявить о нарушении