Второй виток или самые неприступные замки в мире

Провалиться в кому,
Уйти на второй виток,
Против лома нет решительно никакого приёма,
Нет приёма против новых 180 строк.
180 – священное число -
гадайте все на него,
колдуны, прорицатели, всякие цыгане,
включая танцующего в кафтане медведя,

Диалектика, блин, добро и зло
Нам чрезвычайно повезло,
Что колобки существуют только в сказках
и ещё в чьём то
поетическом
бреде.

Что скандинавы понаписали в «Эдде»?
Что индусы понаписали в «Ведах»?
Что уж особенного такого?
Вы думаете, им есть, что ответить?
Да нет там ни одного из ответов,

И нет никаких уловок,
И нет никаких лазеек,
Просто верится оголтело планета,
Просто крутятся, не помня себя, звёзды,
Наматываясь на вселенскую ось,
Просто бьются люди в своих кругосветках,
просто
Крузенштерн, Магеллан, Френсис Дрейк,
Возвращаются в ту же точку,
откуда всё началось -
 - специфика всех кругосветок…

Ночка. Тёмная ночка.
Лето.
Никакого приснопамятного конца света
и в помине нету.

Хоть одну шестую,
а то и весь белый свет,
Можно завоевать в голове –
как по волшебству,
словно магия:
гоплиты, кавалерия, танки –
 - и нет предела хмельной отваге,
Покуда она на бумаге.
Неприступны воздушные замки.

Поднимай на их башнях свои гордые флаги.

С одной стороны – достаточно мило,
А с другой – и несколько тупо
Смотреть миллионами луп
В эксгумируемую могилу.
И, вздыхая,
Кусая ногти,
Надеяться не обнаружить там трупа,
А обнаруживать всё-таки труп.

С одной стороны – достаточно мило,
С другой – несколько расточительно:
С одной стороны вилы – с другой стороны мечи,
С одной стороны шайбы – с другой мячи,
С одной стороны врачи – с другой эксгуматоры,
Тут кричи - не кричи,
Всё одно:
коммутаторы,
аккумуляторы,
трансформаторы,
конденсаторы,
электроплавильные печи,

Классификаторам,
делать, видать, было нечего,
вот и понапридумывали вволю классификаций,
дабы отличать

сирень от акации,
утро от вечера,
день от ночи,
сегодня от завтра,

Впрочем,
Так ли заботит глубокоуважаемого автора

То, каким именно способом будут забивать Курочку Рябу,
В поисках загадочной страны Ножек Буша,
(она ещё звалась Эльдорадо)

Слушай, на самом деле,
Что тебе ещё нужно?
Да что тебе, дурень ты этакый, надо?
куриного мяса солидный кус,
яичница,
хлеб.
Рази ж тебе ентот мир не люб?
Рази ж для тебя он не леп?
Любы  блюда, конечно,
Лепы зело печения с чаем,
Только вот пойти бы хотелось
На второй бы виток – отчаянно,
И пусть люди ворчат,
Теряя тела и лица,

Зелёный свет во всём свете белом.
Никаких границ.
Зелёная улица.

Славное, не правда ли, дело?

А на самые славные дела выходят самые главные люди,
А самых главных людей гонят на дела обстоятельства,
И каждое – такое могучее обстоятельство.
Что даже не возникает вопроса,
Зачем в качестве доказательства
использовать ствол.

И не находится слов,
Объяснить, зачем вообще нужно смотреть чуть дальше своего носа.

Ремесло
Это достаточно просто,
Ведь зелёная улица,
Хоть и не идёт впрок,
А и не требует стирать пыль с лица,
И, наверное, ради красного-то словца,
Не стоит жалеть ни мать, ни отца,
И, наверное, крайне разумно
тратить ещё 180 строк
на выявление

Самого
Главного
Подлеца.

Быть довольно опасно австрийским парнишкой,
Можно зайти слишком.
Быть довольно опасно парнишкой из корсиканской провинции,
Можно забыть остановиться.
Одни сплошные нервы, растраты.
А порою, чтоб ощущалось всё наиболее вдосталь-то,
Лучше для этого стать Гаврилой Принципом,
Геростратом,
На худой конец, Ли Харви Освальдом.

И – для сохранения подобающего случаю лица,
Лучше вовсе
не останавливаться.

Если с виду что-то так сложно,
Это не значит, что добраться до него невозможно,
Это лишь означает, что дорога ещё не проложена.
Ну а как ту дорогу проложим,
так на всё остальное положим.
Все сомнения в голове изничтожим.

Это единственное, что мы на данный момент можем.

И дело, наверное, не в морали,
Просто, перековывая мечи на орала,
Щиты на медали,
Может внезапно случиться так, что кому-то медалей окажется мало.
А придёт время получать,
и тут – шум и гам!
Дескать, «Батюшки-святы, а нам-то не дали!!!»

А вы что думали – всё в мире вам?

Остаётся молчать.
Некоторые молчат.

Как растят волчат:
их усиленно кормят мясом,
и, таким образом, затачивая зубы,
готовят к ненависти всех разом,
готовят к огню,
воде,
медным трубам,
плохо пахнущим трупам,
струпьям и блохам…

Да чего тут обсуждать: Homo homini lupus
еst.

Это закон мира – так рази ж плохо,
Когда кто-нибудь кого-нибудь
ест?

Во времена, ещё, наверное, Царя Гороха,
Бывало,
Наверное, какие-нибудь тогдашние мы,
Не зарекались от сумы да тюрьмы
И вообще не роняли ни единого вздоха.
А кому ещё было мало,
Те ходили, бывало, в походы
и звенели оружием,
и гибли, не охая.
Отбиваясь до мата, до последнего хода.

Вот сколько было всего ненужного
Во времена Царя Гороха.

Все пути ведут прямо:
Рим до основания сроют,
как там не трудись Ромул с Ремом,
и спалят до уголька Трою,
как там не дерись Гектор…
Победителей высекут в мраморе,
объявят героями.

Пора избавляться от стариковского тремора:
Выбирай своего пути вектор.