Венгерская рапсодия

Эндре КУКОРЕЛЛИ

10 МАРТА 2000 ГОДА

Пока сидим, пока живем,
Пока печеный хлеб жуем,
Еще есть время.

Из суеты, из полноты,
Есть ты и я, есть я и ты,
И наше бремя.

Та полнота для нас свята,
Совокуплено разлита
На все пространство.

Круговоротом нежных рук
И печки треск, и дальний звук,
И постоянство.

Вот табуретка, вот окно,
Я опускаюсь, как на дно,
На жесткость липы.

Вверху ультрамарин небес,
Я у окна и бог, и бес,
В себе разлитый.

И я сижу перед окном,
Я вижу дуб, я вижу дом,
И дым таверны.

Неверный вздох, неверный взгляд,
Дубы стоят, дома дымят,
Попеременно.

Я тут сижу и год, и век,
Я манекен, я человек,
Я опадаю.

Весь лак опал, упал мой лик,
Я яхонт или сердолик,
Не угадаю…

Мой стул давно пора на слом,
Я жду кого то за углом,
Я жду потемки.

Хотя я никого не жду,
Я нежу лишь свою нужду,
Но нежу ёмко.

Я слышу как шуршит листва,
Босой ногой по волосам,
В деревьях кроны.

Потом встаю, кладу журнал,
Я весь журнал давно познал,
Он – посторонний.

Но что же буду я держать,
Чем я займусь - рыдать иль ржать,
Мгновенье позже.

Я ослеплен сияньем в лоб
Над горизонтом света столб
Как паровоз же.

В руке держу вчерашний снег,
А то что есть, того уж нет,
Я позабуду.

Я поднимусь, пойду домой,
Там кто-то помолчит со мной,
И я с ним буду.

Уже стемнело. Мой фонарь
Устало светит сквозь февраль,
Я встал и вышел.

На кухне душный полумрак,
И там паук всем мухам враг,
Сидит под крышей.

Еще есть парочка часов,
Я душу запер на засов,
Засов японца.

Приятно косточки погреть
И на плетень развесить плеть,
На ясно солнце.

Саболч Варади

О ногах
Философский фрагмент

Всякое сущее как-то на чем-то стоит
Значит, та грань, на которой стоят – это ноги
Но если ноги возьмут, да и сделают ноги,
Смоются, ежели, ноги, как что устоит?

Впрочем, имущество в массе своей устоит.
Нижнюю кромку его назовем – это ноги,
А что касается ног, кои сделали ноги,
Пусть на ногах уж стоят. Но из ног состоит

Нижний конец  этих ног,  и ногам предстоит
Подразобраться с собой, если сделают ноги,
Ноги, которые ранее были в тревоге,
Не самозванцы ли кто им противостоит.

Так что сомнением наш раздираем итог:
В чем же тогда квинтэссенция ног словно ног.

Вилланелла сливного бачка

Глухая полночь. Вдруг, чуть слышный звук -
По унитазу хлещет водопад,
Бачок спустили без посредства рук.

Не роешь яму, и не пилишь сук,
В постели грезишь про волшебный сад,
Но сам собой бачок спустился вдруг.

Явился, что ли, призраком Джеймс Кук
К одной из юбилейных круглых дат,
И воду слил, чтоб смыть следы потуг?

Нет! Духов не влечет сиденья круг,
Там лишь паук, ползущий наугад,
Цепочку же не дернет глупый жук…

Вот как уснуть, когда натянут лук,
И стрелы над макушкою звенят,
И не избавит димедрол от мук?

Ватерклозет грохочет как каблук,
Объединенный грозовой раскат -
Поток воды, и сердца перестук,
Громоподобный звук: «Кап-кап,  тук-тук …»

Адам Надашди

На прохладной  каменной лестнице,
на двух-трех ступеньках

Я хочу быть придворным поэтом,
Злой болонкой на мягких ногах,
Чтоб зависеть от глупостей света
С независимым блеском в глазах.

Я хочу жить в запущенной келье,
Чтобы лишь из случайных примет
Смог судить о закатах теперь я,
И настал ли желанный рассвет.

Я хочу мчать как шарик в рулетке
Посылаемый смелой рукой,
Натыкаясь на разные клетки
Быть кому-то какой-то судьбой.

Я хочу все познать понаслышке,
Все узнать, но окольным путем
Без пространства и долг - коротышка,
Мне бы в хижине быть королем.