Душа Старозаветное

                Двадцать второй бидон
                (Из трилогии "Петрушка"
                Первая ночь
(Пометка клиники: заседание палаты лордов
в санаторно-оздоровительном психиатрическом комплексе имени товарища Зигмунда Фрейда)

 «Наше отношение к миру, в который мы так неохотно пришли, кажется, несет с собой то, что мы не можем его выносить непрерывно…»
             З.Фрейд, пятая лекция,«Введение в психоанализ»

– Начнем заседание! – произнес лорд Прокмен,  в миру – прокурор, – ночь не должна пройти бездарно! «Нормальные» погрузились в сон. От темы прошу не уходить и не уводить. Сегодня только про «Это!». Выслушаем новенького.
«Великое Онемение» ожидает нас с момента вступления в силу единого экзамена по всем наукам! Набирайте баллы, господа лорды!  И не путайте завещание с Новым и Ветхим Заветом, как и с заветом Ильича!
Не забывайте, чьим именем освящено наше пристанище. Почтим память не завершивших образование семинаристов, юристов, живописцев – новым вкладом в пантеон гениальных недоделок.
Да здравствует неунывающий и непобежденный хандрой петрушка, - символ всех несостоявшихся, несогласных, неудовлетворенных «Буратин», «Мальвин», «Пьеро», «Неваляшек», «Матрешек» и примкнувшего к ним  «Карлсона», с крышей у которого не все было в порядке. А вы как думали?
Слово про «Это» предоставляется «А», – шоумену, артисту, только что прибывшему к нам из нормального мира, где ему оказалось неуютно среди разгула секса и наркомании. Продолжатели традиций всех петрушек всегда находили у нас покой и понимание.
Но прежде чем мы начнем слушание, переступим порог пороков. Плюнем на пресловутых потребителей повседневности, порченных путанами и прелестью покрывал, скрывающих суть той великой правды, путь к которой, как лучик доисторического фонаря, высветил нам первый пациент.
Да здравствует товарищ Зигмунд Фрейд, основатель собственного понимания психосексуальной патологии, приведшего к исследованиям в области психологизации вакуума и психопаталогическому опыту над несчастными петрушками – пациентами славной клиники, носящей его незабвенное имя! Да здравствует Фрейд на дорогой нашему сердцу русской равнине!
Да здравствуют слезы дурака! Поэтому петрушки снова будут востребованы!  Долой иронический пессимизм! Да здравствуют оптимисты – обладатели «комплекса полноценности». Шагайте от пуповины матери до черной дыры, где прорастает спрятанная в каждом надежда.
– Господа лорды, представим не очевидное, – вероятное: Создатель тоже был одинок и ждал благодарности и от этого и для этого Он и создал человека. Ему казалось, что Он дал человеку все: прекрасную планету и вечность
И когда человек на закате поднялся на вершину горы, он вознес человека еще выше. И увидел человек Землю. И все равно человек был нем и грустен, как ангел. Его надо было научить говорить, чтобы произнесли потомки: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда*».
Человек продолжал молчать. Когда же он произнесет: «Бог»? «Не скоро!» – понял Бог, не бывший Богом, пока к нему никто не обращался и задумался. Думал, думал и заснул на несколько «тик-таков». И выкатилась из его кармана маленькая вещичка, по размерам и очертаниям напоминающая желудь. Будем считать, что по рассеянности, – ничто человеческое и Богу не чуждо. А, может быть, по случайности или преднамеренности? Это известно только Ему!
И через несколько «тик» и «так», между которыми уместились миллионы прочерченных Землею орбит, Он, проснувшись, заметил дерево...
Человек же упорно молчал.
«Должна появиться собеседница», – решил Бог.
«И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку*» * (Быт 2.21,22)
Увидел человек, что ведут к нему  женщину.
«А-а-а!» – закричал человек, узнав свою тень.
Женщина держала в руке маленькую вещичку, размерами и очертаниями, напоминающую желудь. От крика она разжала руку, и вещичка закатилась в ямку, где спал змей, поджав под себя лапы.
Змей проглотил вещичку и, переваривая ее, мудрел с каждым «тик-таком».  «Вон оно – древо, вон она – яблонька!» – шипел он от предвкушения и потирал лапы, которые у него еще были, от нетерпения поделиться распиравшими его знаниями.
 «Вкусит человек плод и узнает, что конец Добра есть Зло, а конец Зла – начало Добра, и вообще, и Добро и Зло из одной запретной, ядовитой материи, название которой – душа.

*  *  *

Ей состояние разлада –
Услада лишь, цыганский хор,
Ей больно, возвышаясь, падать
На бремя наших судеб, – горб,
Который лишь могила правит,
И побеждая жизнью смерть,
Высокой радостью оплавит
Непостижимой скорби твердь!

Ей скорбь естественней, чем радость,
В ней радость вызывает скорбь…
Земная радость – близость ада,
А скорбь – надежда и восторг!
И, словно в замкнутой октаве,
Из причитаний полных мер,
В ней радость бьется, как в оправе
Живых скорбей, вонзаясь в нерв!

Ей пища – смена декораций,
На радость – скорбь, на взрыв страстей –
Молчанья жуть, разгул оваций –
На суету. И свист плетей –
Ей крест высокий состраданья.
Свой высший замысел творит,
Счастливая она в незнанье,
Но змей познания твердит:

«Носи свой крест спиною мула
По заповеданным долам.
Языческого Вельзевула
Держи в колодках-кандалах!
А если вырвется, и с гулом –
Вином, смолою на стволах?
Не доверяйся караулу,
Не превратится храм в вигвам!

А утром, в жажде утешенья,
Блуждая в лабиринтах вер,
В настойчивости примиренья
С собой, возникнет из химер
Твой путь в абсурдности творенья,
Не прозевай лишь поворот…»
Так, от мгновенья до мгновенья,
Душа скорбящая живет!

«Горбатого могила правит!» –
Вот утешенье! Смерти смерть
Нам вечной радостью расплавит
Непостижимой скорби твердь!

*  *  *

В соединении с разумом, появятся и признаки болезни, разрушающей это великое «Устроение». Появятся ощущения  временности и конечности «Бытия». Добро и Зло материализуются и начнут свою вечную разрушительную войну, в которой нет конца, так как с  концом Зла начинается Добро, а с концом Добра начинается Зло!
Ничего не стоило одним движеньем свести древо, но было жаль: хотелось видеть собственное «Я» в чьих-то глазах.
Гармония могла в любой момент разрушиться, хотя бы из-за малой шалости этой лучшей и самой удачной ученицы – Земли.
И если цепочка случайностей и рождает истину, как цепочка следствий рождает причину, рождающую цепочку следствий, так и плоды этого древа пусть хранят душу, пока не разделится Добро и Зло с разумом. И тогда появится пресловутый смысл, заключая в себе вечный поиск и выбор между неизбежными противоположностями – раем и адом.
Ожидалось, что великий дух разума и послушания будет в этой бесконечности и непрерывной вечности! –  вот такое было задумано мудрое устроение! Оставалось только поддерживать порядок и правила взаимности, не допуская, чтобы уж «слишком», но и следя, чтобы и не «вообще».

См. продолжение: "Далекий ближний"