Бойся мельницы

Тихо по кустику – стой, кто идет, умри летун, пади и прахом стань.
Вынь ядовитый зуб да положь на пенек, раз уж в корнях поймался.
Не так бойся тайги, как мельницы. Что она, тайга…
А за горизонтом тишь да глушь, лад да гладь.
Солнце как трава здесь пахнет душой и собакой. Братство.
Один леденец на двоих: до этой вот черточки тебе, а остальное – вон ей.
Ущелье – ушелье.  А мельницей пахнет совсем рядом, свежий дерн и скрип в воздухе. Улетать, улатать, уватать, ТАТЬ. Сохраниться – запросто. А она вон какая!
Дерево на дерево, сквозняк насквозь, облако сосновых опилок.
Все облезло глухой травой: голова вовнутрь, корни в землю.
Спины травы, глаза травы, руки опилок, характер местности.
Кто бы ты ни был – уходи, отвернись. Я отрекаюсь так вот просто –
лучше мыши, но хуже солнцестояния. Выйти из штопора.
Полоса на холодном дне мутного дня – небо тайги.
Окна, презентующие горизонт.
Мертвые вещи причиняют зло вставшему на тропу воды и железа.
Когда река сойдет с горы… Ты слышишь? Дерево восстанет, истинно говорю вам.
Вода захлебнет истошно, небо улетит от вытянутой руки.
Ты слышишь меня, змей?
Твой глупец потихоньку изводит меня, уйми его.
Если вы не уйдете – мне придется убить тебя.
Кто хотел досмотреть закат – давно избрали оружие смерти,
чтобы в который раз солгать, что смерти нет.
Лети перо стрелою через весь лес к дереву. Так ты стрела?
Это ты ранил дерево, но если вероника осудит меня, я скажу,
что делю свой хлеб с палачом.

На крестах мечей – венки из одуванчика, вечерний туман, расслабленность выбора,
Иллюзия баланса.
Поезд уводит меня, а я помашу остывающим шпалам, пасущим ересь трав и камней.
Язычники за стеной и стена между нами, как время.
Охапка цветов и сухостоя, огонь в камине и графин на полу.
Безвкусный шорох опасности, бестолковый страх.
Огонь пощекочет пальцы и уснет в объятиях странного ребенка – тирана.
Он даст мне воды из реки, река упадет с неба и разобьется. Вот и все.
Позади дымится тропа. Стой, кто идет!! А кто меня спрашивает?
Алло, я слушаю…