Ленивое предместье

В предместье, сторожимом тишиной
заброшенных усадеб, где лениво
в клубок свернулся век – зверёк пушной,
и дремлет от заутрени до ливня,
от ливня до четвертых петухов,
от четвергов до снега на крещенье,
так просто слышать бога, так легко
принять и «аз воздам» и «мне отмщенье»,
перебирать мгновения, на звук
их пробуя, как клавиши – пытливым
прикосновеньем сердца; с наших рук,
с ладоней теплых, пьёт без перерыва
зверёк, как млеко, музыку - он здесь
почти ручной, доверчивый, послушный,
и в каждой ноте слышится – «аз есмь»,
но, почему-то, с каждой нотой глуше…

В предместье, где усадеб и лачуг
дух запустенья целен и вольготен,
всё сущее, вся музыка – по ноте
смешается, и вдаль, за каланчу,
во влажные луга, в цикутный рай,
рой отлетит печалей неуемных,
и мы войдем в прохладу темных комнат,
в сутулый дом с полдневного двора,
чтоб предаваться праздности вдвоём –
лелеять лень, курить табак из трубки,
суть потеряв невольно в слове сутки,
день спутав с ночью, жизнь с насущным днём.
В предместье, балансирующем на
лукавой грани сна и зыбкой яви,
где даже мышь в своём мышином праве,
где с циферблатов стрелка смещена
секундная в опалу забытья,
где длится, длится, длится наважденье,
где без опаски фантиками денег
шуршать в карманах мышка будет (я
свои одежды брошу на полу),
где бог фарфоров, призрачен и хрупок –
там лень лелеять, там курить из трубки,
там слушать шорох времени в углу…