Фото-графика

 
Когда женщина входит в дом,
Мужчина его покидает.
Платье вешается на плечики, складки разглаживаются.
Включается радио. Раны заживают под музыку.
Белые стихи пишутся в потоке осознания
действительности.
Сон увлекает и сам увлекается игрой образов,
Не вошедших в стихи.
Франция ликует, заливаясь вином
собственного изготовления.
Англия хандрит в духе лорда Б. и осторожно
напивается пивом.

 
Москва встаёт на цыпочки и внимательно
рассматривает тех, кто уже здесь,
но еще не решился.
Трамплин для начинающих путешественников.
Стихи не пролезают в ящик стола и сыплются на пол.
На пути они засыпают и участвуют в сюжетах.
Обходя кульминацию, они моментально
окунаются в развязку.

 
Что еще? Ах, да… Всё изменилось.
Лето сместилось к краю,
осень пододвинулась к центру.
Горячо любимые губы бредят зимой.
Космосква. Пустота. Планеты не соприкасаются.
Невесомость? Если бы. История затягивает в омут.
Свет течёт сюда через воронку. Тело – бутыль
С узким горлышком, в котором застряла
Душа. Боль.

 Нагота воспринимается иначе.
Время бросает в глаза песок.
Песок взят из часов, поэтому часы стоят.
Там хорошо, где нас мало.

Прожиточный уровень зажиточного семейства составляет:
Несколько лет заточения в келье с окном без занавесок.
В иезуитском университете крик радости: Лойола! Лойола!
Гол в ворота атеистов.

Заводные апельсины висят на механических деревьях.
Джойсу, как рыбе, тесно в водоёме Дублина.
И он переезжает в еще более тесный – Триест.
Банк отнимает все силы.
На Стивена не хватает эмоций.

Вчера он фотографировал её.
Литографировал. Дюрер завидовал.
Форма не так уже богата. Содержанию это на руку.
Вишнёвый шелк – сладкое удушье страсти.
Белые стихи торопятся на помощь.

Любовь – дело двоих.
Пора его сшить в папку и никому не
Показывать.