Из Клетки

   
   
  - Тебе, Матильда, между прочим повезло, что ты живешь в двадцать первом веке, а не два столетия назад в этом никчемном зоомагазине.
  - Почему?
  - Потому что крутила бы ты сейчас колесо на городской площади и корм твой состоял бы из отборных плевков и насмешек.
  - Лучше не напоминай, а то меня стошнит и я открою разгадку отчего умерли динозавры.
  - Динозавры умерли от удара по яйцам! Это я точно знаю.
  - Не-а, они умерли от импотенции.
   
  - Смотри, Ка, а это кто такие?
  - Клиенты, кто же еще.
  - Я и сама вижу, что не пернатые, но одеты они странно как-то в отличие от других покупателей.
  - Просвечивающиеся маечки, крашеные волосы, пестрые одежды... Н-да, лесбиянки одеваются намного скромнее.
  - А кто такие лесбиянки?
  - Вот повесят тебе, Матильда, вместо колеса зеркало и будешь себя любить в нем.
  - И что это будет?
  - Это будет называться однополая любовь. Ущучила?
  - Да-а?!
  - Да! Это тебе не орехи за щеки ныкать.
   
  - Смотри, на тебя уже пальцем тыкают, сейчас, если босс не зазвиздячит цену, то улетишь с этими красавцами куда-нибудь под Жмеринку.
  - Ага, пятерню растопырил веером, цену взвинчивает.
  - Цену не цену, но торгуются деликатно. Вон, уже целковые рубли в ход пошли. Доведется и ты пойдешь, Матильда, если сторгуются.
  - Доски бы делать из этих людей! Не нравятся они мне. Слишком часто они улыбаются, особенно вон тот, блондин крашеный. Не к добру все это.
  - Лучше синица в небе, чем утка под кроватью. Да и грош ты стоишь не ломаный, чтобы тебя пускать на что попало.
  - А ты не подливай масло в огонь, авось пронесет.
  - Ладно, опусти оперение. Рано пока о смерти думать. Тебя еще не купили.
  - Вот купят тебя, Ка, будешь подрабатывать альфонсом где-то при конюшне. Или воробьям дули показывать. Так что помалкивай своим кривым клювом пока его вовсе не отшибли.
  - Повязки набедренные на глаза твои бесстыжие завязать, да потуже.
  - Зачем на глаза-то, на щиколотки повяжем, типа сползли.
  - Ты куда смотришь все время?
  - В сторону, чтобы не закричать.
  - Вот ведь, как мне тебя жаль.
  - Ты лучше босса пожалей с его пестрой клиентурой. Если он меня не продаст сегодня, не видать тебе жратвы до Киева раком. Я за собой замечать стала - как дело о еде, я развратно мыслить готова. Мне поэму сочинить, как в колодец плевать.
  - Накормить бы тебя крыжовником, да прутья мешают.
  - Я кислятину не ем. Кстати, Ка, я обратила внимание, что когда на тебя смотрят женщины, у них проявляется что-то животное. От чего так?
  - Просто они другого себе позволить не могут. Смешно другое, они и другим не позволяют.
  - А я позволила бы. Себе. Много-много... сейчас, ни минутой позже. Я бы бросила все и укатила в Европу. И баловала бы себя до жути. Юг Франции... с утра куда-нибудь в Шато, попробовать вина, потом на пляж, ненадолго... а вечером в Манако, в казино. Блистать всем Я и чтоб свернулись шеи! Я такая нежная, тонкая, артистичная мне только гулять с шарпеем по улицам Парижа. А вдруг я лесбиянка? Я не знаю себя, я не знаю этих пестрых с яйцами между ног. Жизнь гордой, но несчастной Матильды перед зеркалом - меня не привлекает. Ну, чего уставился, как подкованная вша? Поговори, поговори со мной о последствиях. Побудь холодным душем, я не могу в таком чудесном состоянии находиться перед клиентами.
  - Я знаю, как тебе хочется с головой окунуться в наваждение. Написать сногсшибающий сценарий, куда-то бежать, наверно от себя, курить длинные сигареты с вишневым фильтром, дегустировать сразу несколько сортов дорогих вин, играя бокалом на золотом диске заходящего солнца. Слушай, Матильда, у тебя не дрожат пальцы от воспламененных мыслей паранойи в поисках своего либидо?
  - Что ты, Ка, у меня горит душа рождественскими гирляндами. В животе порхают бабочки, как будто мне снова 17 лет. Ты только представь - Ей нравлюсь я!
  - Кому Ей, Матильда?
  - Ей конечно, Европе! Она любит, когда я гуляю по ней пешком. Она мне говорит, что любит звон тишины и полумрак, Бродского, Пастернака, Венецию, Моне, кино, читать, собак, валяться в стоге сена, чай из фарфоровых чашек, жасмин, большие камни, звезды, модные очки, каблуки, прелестные ситцевые платья из тела на ветер... Я схожу с ума!
  - Матильда... У меня жердь уходит из под ног. Ты спятила, вернись в колесо. У тебя набухшая почка и мартовский ангел играет бессмертие на серебряной трубе. Он, как и ты, бешено бел и почти бесконечен...
  - Ка, так ты еще и искуситель к тому же.
   
  Три месяца спустя
   
  Письмо Ка Матильде
   
  "Моя Матильда, одного пестрого я уже уболтал, пассивные всегда на грех падки. Вот с его бойфрендом, ты таких орешков не грызла, а я слюней наглотался вдоволь, пока доказывал ему, что мы с тобой мягче и вкуснее пахнем. А зачем меня завезли сюда, в эти виноградники, когда ты там? Если они не примут мое предложение о твоем переезде на постоянное место жительства, то я бросаю все: пляжи, казино, выставки, шарпея на юге... и лечу курьерским попугаем прямо к тебе сегодня же.
   
  Европа. Франция. Марсель.
   
  Твой Ка."