Молитвы времени разлома

ДВЕ СТРАНЫ
Уже не листопад.
Еще не гололед.
В душе и за окном –
Октябрьская прохлада.
Какое счастье –
Жить
И знать, что все пройдет,
Что не к кому спешить
И сожалеть не надо.
Живу в другой стране.
Звонят колокола.
Из той, где прежде жил –
Ни отклика, ни звука.
Все - думы. Все - дела.
И память подвела,
Когда и с кем была
Последняя разлука.
Гуляю иногда.
Внезапный окрик:
"Стой!" –
Ломает резко шаг.
С трудом соображая,
Не вдруг осознаю:
Не свой... Не свой? Не свой!
Чужой я той стране.
А эта - мне чужая.

С перевала хорошо видно. Здесь прозрачный горный воздух, далеко про-сматривается горизонт в обе стороны. На разломе эпох возникали самые зна-чительные произведения мировой культуры...
Мы еще не знаем, что останется в истории на развалинах социализма, не готовы подвести итоги и выделить главное. Но появление  авторов, пытающих-ся размышлять на этом переломе,  вызывает знаково. Очередной свой сборник стихов Михаил Сопин назвал "Молитвы времени разлома". Позднее он скажет: "Я пишу не стихи, а молитвы от имени ушедших и уходящих". Он уже и сам не молод - за шестьдесят, болен, пережил инфаркт...
Меняется стихотворный стиль - свойственная раннему периоду цвети-стость сменяется хирургическим анализом, краткостью, афористичностью, вот только частушечная лихость порой поэту не изменяет. В стихах трудно дышать из-за жесткости горнего воздуха. Возможно, к этому надо привыкнуть.
"Я той стране не свой..."
Да, не свой.
Читавшие предыдущие главы моего "Дневника писателя", я думаю, в этом уже убедились. Но тогда оставалась мечта о будущем. Надежда. Будущее пришло, не узнанное в лицо:
"Друг стал похожим на врага,
А враг - на друга...
Смятость. Снулость.
Все возвратилось в берега.
Все на круги свои вернулось".
Может быть, это только переходный период? Вот что-то пройдет, продви-нется еще немного...

"Куда спешим? Не знаем...
Потупив в землю взгляд,
С сомнительным сознаньем
Гребем вперед-назад.
Полипы вечной гнили
Юродствуют, грубя:
"Нас предали! Забыли!"
Вы предали себя».

Может быть, это скорее скоропись времени, чем отстраненная - впрочем, вполне достойная позиция "жить своей жизнью, не замечая творимой вокруг мерзости". Больше газета, чем взгляд из прошлого в вечное.
Когда-то живущий в Крыму во время Октябрьской революции Иван Бунин писал о том, как он носит на дачу песок и топит камин. "Окаянные дни" он на-пишет уже потом, в Париже. А Макс Волошин, находящийся от него в несколь-ких десятках километров, смотрел на улицу и уже тогда писал о том, что видит (правда, этих строк никто, кроме самых близких Волошину людей, в то время не читал). Разные подходы ко времени и к себе могут быть у поэта. Разные. Это его право...
 
Заслуженная артистка России Е.Н. Распутько так охарактеризовала позд-ние стихи Михаила Сопина:
- Когда маленький ребенок ступает ножками в холодную воду, ему хочется их отдернуть. Но вот он ножками немного поболтает, привыкнет... и уже не так страшно. А для здоровья полезно.
Сборник Михаила Сопина "Молитвы времени разлома" издается за счет автора в ста экземплярах с серийной обложкой частного издателя. Мы раздаем его по знакомым. Отклик в печати - нулевой, если не считать рецензии величи-ной с два спичечных коробка Саши Кучера «Книжка для дураков» (областная газета «Зеркало, 4 апреля 2001 года), в которой приведены слова критика Сер-гея Фаустова:
« Михаил Сопин забивает последний гвоздь в гроб российской дурости. Но вся беда в том, что дураки этого не замечают»

Ну почему же последний? – дурости нет предела. И не только российской.  Дурость - понятие межнациональное...
Вот еще цитата из рецензии Саши Кучера:
«Концентрация страшная, химически чистая. Сопин верен себе – он, как паталогоанатом, исследует современность. И если предыдушая книга «Обуг-ленные веком» пронизана нежностью и прощанием, то в «Молитвах...» автор беспощаден. Веку он вынес приговор, а вот человеку... Человек сам себе вы-нес:

«Кончается двадцатый век – в крови, в моленьях и надеждах. Стереотипен человек и жалок в действах и одеждах».
«Поэзия? Куда такую? С ней больно сердцу и уму. Я ничего не публикую, не нужно это никому», - признается Сопин. От книги холодно. Стужа прозрения сильнее всякой другой».
 
*    *    *Крик взбулгаченных ворон.Голоса со всех сторон:«Ты люби, меня, люби,Луною утомленная,Пока водятся рубли,Пока шуршат зеленые!»Частушечки. Гармошечки.Совхозные хиты.Зашторены окошечкиС утра до темноты.Заспано. Затравлено.Нравы таковы –Российская окраинаПод боком у Москвы.Жить, как есть,Желанья нет.Умирать не хочется.В центр бы выправить билет,Да столица - склочница:Склочница-притворщица,Брешет и не морщится.Эх ты, дума моя, дума,День ненастен. Ночь темна.Воровская, мусорская,Пролетарская страна:Умным – рюмочка вина.Вечным нищим – знаки...Выживают сорняки.Пропадают злаки.Девки плавают в вине,На сосках помада.Бомж повесился в окне,Очумев от смрада.Полу-судьи, полу-урки,В лицах оволчение –Демонстрируют придуркиОполчение.Что там? Кто там?Ска-ра-бей нич-ком!Бородой в гранатомет...Мир фугасныйКрасным веничкомЧистилище метет.
*   *   *Смешалась больСвятых и подлых.Не панацея –Меч и щит.И то, что в молодости подвиг,Иначе в зрелости звучит.Больных идей, Пустых идиллийНет сил осмыслить,Боже мой!Куда бы мы ни уходили,Какой бы бред ни городили,Придется двигаться домой.Ни бег нас не спасет,Ни битва,Ни триединство,Ни чума.В себе – алтарь.В себе – молитва.В себе –СвободаИ тюрьма.

*    *    *
Нет, жизнь моя не горький дым.
Я не свожу с тобою счеты.
О чем ты, Родина, о чем ты?
Я жив
И, видит Бог,
Любим.
Могли мы все пройти вдвоем!
Не по моей вине разлука...
Пришел,
А в имени твоем
Ни смысла прежнего,
Ни звука.

*     *     *
Не выношу прощений поздних.
Отмщенья нет.
А боль жива.
Раскаяния горький воздух –
Тлен. Эхо. Мертвые слова.
Народ предаст, продаст, отступится...
Не в первый раз ему уже...
Дай сил мне,
Мысль,
Дай сил, заступница,
Дай сил на тяжком рубеже.

*   *   *
Окопный брат,
Этапный друг,
Идет к концу наш путь.
Без брода
Я вижу хилость вздетых рук
В поддержку палачей народа.
Свои – в своих.
Расстрел в лесу
Живет во мне,
Идет по следу.
Полвека с лишним
Я несу
В руках закованных
Победу.
Страна в общественном бреду
Трагическую
Славит дату!
Спасибо, мать,
За доброту
Твою к российскому солдату.
Такой ценой, такой ценой...
Другой для нас с тобою нету.
Давай, товарищ,
По одной
За Нашу
Тяжкую
Победу...

*   *   *
Продудел полководец
В дуду,
Продудел и забыл
Про беду,
Что погостная темная птица
На гнездовье
Домой возвратится.
Пораженье. Победа. Война.
Торжествует,
Гордится страна.
Безымянный
В районе Ростова
Плачет дождь
Девяносто шестого...


ПУСТИВ ПО КРУГУ ШКАЛИК...
(Оперная партия)

Пустив по кругу шкалик,
Лепил народ божка.
Рождался полукарлик
С ухваткой мужика.
Не чувствуя напасти,
Толпа гудит хмельней.
А карлик – ближе к власти,
А он уже над ней!
Навис над серым роем
И дразнит кумачом.
Зовет народ героем,
А сделал – палачом:
Немым велит молиться,
Слепцам – поклоны класть,
Стреляет пастве в лица,
Отняв у Бога власть.
Чуть зыркнет –
Мы немеем,
Вдыхая страх крутой.
И стал
Народ
Пигмеем
У карлы под пятой.

В КОСМАТЫХ МЫСЛЯХ
Я думаю, далекий брат...
Не нам одним
Не впрок примеры.
Мы взяли веру напрокат
И стали
Призраками веры.
Бродячий европейский миф –
Я вижу,
С горечью итожа,
Переувечили своих,
А результат победы –
Тот же.
Поминки. Праздник.
Эпатаж станичников,
Безродных татей?
В косматых мыслях:
«Отче наш!», -
А на губах –
Полынь проклятий.

НА НИЩИХ И ВЕЛЬМОЖ
Тропа дана. Сума дана.
Любви отведен час.
И приговоров письмена
Начертаны для нас.
Играет власть –
Все карты в масть.
Власть сирых –
Плеть судьбы:
Назад – столбы.
Вперед – столбы.
И по бокам – столбы.
Защиты нет. Пощады нет.
И свет в окне – крестов.
И от тенет, и от клевет
Бессилен храм Христов.
Так назревает для страны
Проблемы острый нож –
Не Богом мы разделены
На нищих и вельмож.
Одним – в цари,
Другим – в псари,
И предрешен вопрос?
Нет.
Умирает псарь, как царь,
И царь гниет, как пес.

В СЕБЕ ПОВЕРЖЕННЫЕ НИЦ...
Любвевождизм чеканит наши лица.
Так мало умных и красивых лиц.
Видать, нет сил самоопределиться.
Живем – в себе поверженные ниц.
Поди, уклад столетий опровергни!
Не изгнан,
Не осужден,
Не убит,
Живу на взрыве
Двух больных энергий –
Своих страданий
Мадам, Россия,
Облетают листья.
В глазах твоих откуда эта стынь?
На рынке изнасилованных истин
Горит наследство
Попранных святынь...

*    *    *
Стране,
В которой жизнь теряет цену,
Все отдано.
Пуста душа. Готов.
Свое сыграл.
Других прошу на сцену –
В безликий зал
Паяцев и шутов.
Гляжу вокруг:
В речах, в деяньях – серо.
Пока бродил по серости дорог,
Спилась Любовь,
От слез ослепла Вера,
Надежду сам я выгнал за порог.

*    *    *
Кончается двадцатый век
В крови,
В моленьях и в надеждах.
Стереотипен человек
И жалок
В действах и в одеждах.
Мысль на меже. На рубеже!
Живет разгадка – еле слышно –
Что человеком быть уже
На белом свете
Не престижно.

*    *    *
Не проклинаю этот свет
За неразборчивость деяний.
Мир будет до скончанья лет
Творить себя без покаяний.
Встречая одинокий взгляд,
Прошу:
Беги от злобной жажды.
Все наши боли отболят.
Все слезы высохнут  однажды.
Гляжу в себя,
В былую даль,
И понимаю ближе к краю:
Мне человека в жизни жаль!
А человечества – не знаю...