Июль

На стенку много лиц красивых скотчем
прилеплено. И фотографий ряд
сквозь стекла рамок смотрит. И горят
чернильные слова по одиночке.
Стучится ветер в форточку, и в дверь
трезвонит кто-то нудно и упорно
(он каждый вечер дома крутит порно
и в женский душ подглядывает в щель).
Вопит сосед из семьдесят восьмой.
И стаи мата в воздухе повисли.
На подоконнике цветы прокисли.
И в сточный люк весь вытек выходной.
В башке бардак. И в личной жизни тоже.
Слоняюсь по цветным ветвям метро.
Пытаюсь воскресить свое нутро
холодным чем-то. Я снимаю кожу
с одеждой вместе. Чтобы не сойти
с ума, кидаюсь в мрамор ванны старой.
Увы, мне даже тонны снега мало,
что бы в себя к пяти часам прийти.
А в пять влетит ко мне мой друг последний.
Весь выпьет чай, и весь зефир сожрет,
возьмет журналов пачку и уйдет.
И поглотит его подъезд соседний.
Попав в горячие объятья кухни,
я разобью посуду, чтоб не мыть.
Подумаю о том, что, может быть,
не плохо жить; и что давно протухли
сардельки; что опять высокий градус
нашлет синоптик, подмигнув с экрана;
что завтра утром нужно будет рано
на остановку мчаться, словно страус;
и что сегодня в путаных ответах
был погребен последний луч любви.
И письма бесполезные твои
уже горят в запаянных конвертах.