Терции новая редакция

      – Зима пришла, Публий. Снег лежит.
      – Да, снег рано лег и это странно.
        Еще чуть-чуть и вся природа замолчит.

        Смотри, снежинки кружатся так плавно,
        И тишина в природе и умах…
        Я зиму не люблю. Весною славно:

        Как бы стыдясь себя за зимний страх,
        Все оживает бурно в ожиданьи лета
        И нет предчуствий и ожиданий плах

      – Ты, верно, о природе? Так ли это?
      - Да, нет. Зимою император строит планы,
        А дело основное приходится на лето.

        Ты помнишь – в Колизее строил ванны
        И из кого, не из чего, он их слагал?
      - Да-а, он из костей там делал краны,

        Телами вымостили зал…
        Да что там вспоминать! И так все тошно…
      – Послушай, Квинт, что за указ последний он издал?
       
        О нем все говорят так осторожно…               
        Прочесть хочу. Ведь лозунг мой “Дерись”,
        И я дерусь, пока еще возможно.

      – Ну, что ты, Публий, угомонись.
        Уже давно в столице не живешь,
        А все туда же… Ты лучше вот ложись.

       –Покой, сам знаешь, с собой туда ведь не  возьмешь…
       -Ну, да. Не будет там тебе хватать заразы,
        Которую своим напором ты сомнешь…

        Ты почитай последние указы.
        Хотя б один, для просветления мозгов,
        Да не забудь – поставь ночную вазу.

      – К чему? Зачем? Ведь я еще не стар.
        И недержанием пока что не страдаю.
        По вечерам из корня пью отвар…
               
      – Когда тебя стошнит, то пригодится.
        Ты почитай. Вон, свиток на столе,
        А я пойду, устал, пора ложиться.

        И, кстати, в свитке то, о чем просил.
        Читай, бунтарь, потомок Прометея.
        Ну, все, ушел, на разговоры нету сил…

        Ну, что? Еще сидишь? Уже рассвет,
        Гляди-ка, над вершиной золотится.
        За звездами уж солнце скачет вслед

        И острыми лучам вонзается в морщины
        Старинных гор, долин и городов и
        И топит снег – остатки лишь в лощинах .

        Ну, что ты, Публий,  все молчишь?
        Так потрясен – сказать не можешь слова,
        Иль так устал, что сидя уже спишь?

        Э-э! Да ты уже в объятиях Харона.
        И мрачный Стикс уже ты переплыл,
        И сына встретил – красавца Сципиона.

       Когда спускался в Аид, ты обо мне забыл.
       С кем спорить буду… Прошла эпоха,
       В которой ты не царствовал, а жил…

       Несчастна та страна, в которой
       Все лучшие умы уничтожают :
       Одни , из страха, власти вторят,

       За это император поощряет,
       Но лучший ум от этого глупеет,
       А император глупость не прощает   
                Казнить таких он искренне умеет         
       Другие же, как ты, из Рима убегают,
       Конечно, если император не поспеет.

       Но все ж для них и путь один:
       Не любит пустовать харонова ладья
       И всех туда отправит господин,

       Который для таких хозяин и судья.
       Но ты не сломлен был и ухитрился убежать
       И без штанов и разного шматья.

       Ты как-то говорил: от жизни остаются
       Лишь стружки от утех- и вечна красота
       Хотя бы даже щепок, которые вопьются

       В живую плоть и было так всегда.
       Но нужно лишь любить и это – просто,
       А ненавидеть всех – огромная беда.

       Пустое, Публий, с твоим уходом
       Исчезнет отношений простота,
       А Рим и так уж стал уродом…

       Прощай, мудрец, быть может, встретимся когда…
       Sic transit gloria - и все дела!