Сугробчик

   Глазам не верю!.. На ветке, только вчера распустившей свои первые листики зелени -- лежит маленький, не истаявший  сугробчик снега... Останавливаюсь...Закрываю глаза... потом вновь открываю их... нет, не тает сугробчик... На уровне второго этажа, у основания ветки тополиной -- лежит... белый-белый... среди зелёненького... Приглядываюсь пристальнее и улыбаюсь -- он не только лежит, но ещё и двигается!.. По ветке, от ствола -- дальше... И глаза у сугробчика имеются...
Оранжевые -- если меня мои очи не подводят... и чёрный ошейничек , по которому я, наконец, опознаю соседскую кошку-Машку... Что она там делает?.. Так высоко?.. Знаю, что всегда боялась высоты красотка эта -- однажды сынишка соседки  посадил её на шкаф, так она там и просидела до самого вечера, пока папка этого своевольника не вернулся с работы и не снял её, бедненькую, со шкафа… спрыгнуть боялась… Ох, и попало же тогда мальчишке!.. Больше он её никуда и никогда не подсаживал, потому что все в семье знали – Машка высоты боится.  Даже на телевизор не запрыгивала – снизу, с пола смотрела… особенно ей передачи о природе нравились, там где про птиц показывали…
  Так что сейчас, когда в не растаявшем сугробчике я, наконец, признала всеобщую любимицу подъезда – страшно удивилась, увидев её на такой вот верхотуре… Во-первых – такого просто помыслить было невозможно – чтобы Машунька – и на дереве, да так высоко примостилась… А во-вторых – она, Машка, была чисто-домашней кошаркой.  И никто и никогда её, трусиху, не видел на улице… А тут – на тебе! – Маша – и на уровне второго этажа, на ветке, да ещё ползёт по ней от ствола в сторону её кончика… Ветка качается… Машка замирает на мгновение и закрывает глаза… Я едва удерживаюсь от возгласа: Машенька, только вниз не смотри!.. Но ветка нижняя, большая, сильная и длинная, выросшая из ствола почти под прямым углом к нему, держит откормленную «китекетом» Машку достаточно уверенно… звать её снизу я опасаюсь – глянет вниз – сорваться может, испугавшись высоты, которой она сейчас, казалось не замечала вовсе… Я вдруг увидела, что Машка не просто так ползает по этой самой ветке, не потому, что готовится к Куклачёву на работу поступать, или в каскадёры, а ползёт она  в сторону какой-то, ей одной известной и видимой, цели – слишком уж сосредоточенно она всматривалась в то, что расположилось где-то на середине длины ветки, в метре от неё самой, от Машки… И эта цель была – ворона. Обыкновенная, серая,  московская ворона… которая сидела боком к Машке и косила на неё блестящим, чёрным глазом… и молчала…
Ей была видна вся Машка, с её попытками приблизиться к ней, вороне, по дрожащей от Машкиной тяжести, ветке… И она очень даже хорошо соображала – зачем Машка, так сосредоточенно и осторожно преодолевая в себе страх высоты, пытается проползти этот метр… Не для того же, чтобы лизнуть её, ворону, в её огромный клюв… и не для того, чтобы промурлыкать ей на ушко, как она ворон любит!.. Точно – не за этим!.. Машка, сделав очередное движение в сторону вороны и переждав, когда ветка перестанет раскачиваться, делала вид, что она тут  -- ну, совершенно случайно… просто погулять вышла… что ворона её – ну, совсем, верите? – совсем – не интересует… оглядывалась по сторонам, при этом стараясь не смотреть вниз… вроде как – облачка считает на небе… или же листики зелёненькие, первые, на соседской ветке – как интересно ими ветерок играет… А ворона?.. нет! – нас ворона не интересует!.. Что в ней интересно, в вороне-то  той?.. что мы – ворон что ли не видели?.. Чессс слово – ворона нам не нужна… совсем не нужна.
Ветка успокаивалась… Машка, насмотревшись на облачка, опять становилась вдруг сосредоточенной и делала ещё один ползучий шажок в сторону птицы, и опять замирала на минуту-другую…
Ворона не двигалась, пока Машка преодолевала первые полметра… только смотрела на неё, склоняя голову с чёрными блестящими глазами – то к одному крылу, то к другому… Соображала вроде – как это такая, домашняя по всем приметам и культурная, кошка  -- исхитрилась забраться на высоту, которая только птицам и предназначена для проживания?.. Непорядок!.. Совсем что-то домашние животные этих человеков наглеть начали… Не свою территорию осваивают, мало им диванов с креслами, да телевизоров!.. сидели бы по своим домам и не совались, куда не следует!.. Безззобррраззие! – так и хотелось, судя по выражению глаз вороны, каркнуть ей во всё её воронье горло… Но ворона была – то ли воспитанной и умной, то ли – просто решила не пугать кошку-Машку и посмотреть, что же будет дальше… явно, что всё происходящее сейчас на ветке – веселило её, слишком уж задорно блестели её глаза… Ворона что-то обдумывала.
  Когда Машка приблизилась к ней ещё на два шажка-ползка – она тихонько, не взлетая, передвинулась на столько же по ветке дальше и, весело же – скосила на неё глаз… Машка, всё же взглянув на птичку – сколько же ещё ползти ей до заветной добычи? – вдруг обнаружила, что её  старания приблизиться к ней – в этот раз оказались напрасными… не приблизилась Машка к ней!.. Ни на сантиметр!.. Удивлённая, она попыталась выпрямится и сесть, но оказалось, что это слишком для неё и для ветки, которая сразу же закачалась под её весом и кошка вновь прилипла всем Машкиным телом к ней… На её, почти лице, а не мордашке кошачьей – промелькнуло сначала удивление, потом – разочарование… Поразмышляв немного, Машка решилась идти до конца! И всё началось снова… она переползала потихоньку всё ближе и ближе к птичке, а та каждый раз, потихоньку же – отодвигалась от неё, лукаво усмехаясь наглыми глазами, на такое же расстояние… Машка же, решив, что пройдено уже достаточно, решила не отступать!.. Для неё сейчас, азартной по кошачьей её натуре, назад дороги не было!.. добыча, уже в пределах досягаемого… око видит уже!.. ещё одна попытка – и…. Но, не получалось всё никак…
А ветка – всё тоньше… всё – ненадёжней!.. всё труднее и труднее удерживать равновесие на ней… Качается она что-то слишком сильно… не упасть бы!.. нет, не упаду!.. столько времени держалась… нет, не могу я свалиться! – думала Машка, устремляясь к вороне не только мыслями, но и всем своим телом, по-прежнему не смотря вниз, а не отрывая теперь глаз от серой вороньей тушки, которая на самом краешке веточки – уже раскачивалась, сама готовая свалиться с неё… Наконец, тоненькая веточка не выдержала веса птицы и прогнулась под ней так, что удержаться стало вдруг невозможным... Ворона, взмахнув крыльями и хрипло каркнув что-то, почти огорчённо – перелетела на соседнюю ветку… уже оттуда, глядела весело на удивлённую Машку, озадаченную неожиданной пропажей добычи; и каркала, призывая продолжить игру, которая ей -- явно была по сердцу…
Весь же Машкин вид выражал неподдельное огорчение… и смущение…  ведь – счастье было так возможно!.. так близко!..
  Машка приостановилась в задумчивости, что же ей теперь делать?.. Ворона продолжала каркать – призывала продолжить отношения… Машенька наша посмотрела на неё почти со злобой, сверкнув своими апельсиновыми глазищами – какие тут игры!.. это ж, игра – в одни ворота… и не зови больше!.. не играю я с тобой!.. – говорил весь её оскорблённый и, недовольный поворотом событий, вид… Машка наша сразу же поумнела…
  Я стояла внизу и размышляла, каким образом теперь наша неразумная, увлекающаяся кошечка, вернётся – хотя бы к основанию ветки, к самому стволу, по которому ей ещё предстояло спускаться на землю?.. Она балансировала сейчас на самой середине ветки, в гордом одиночестве…
  И тут Машка глянула вниз… Вдруг стало понятно, что ей сделалось страшно!.. очень страшно!..
Она как-то вся сжалась… закачалась на неустойчивой веточке и, поняв, что развернуться ей не удастся – стала пятиться к стволу, тихо-тихо… осторожно-осторожно…
  «А Вы не сможете залезть на дерево?.. и снять Машку?..» -- услышала я голос Василия, соседского сынишки, который закидывал свою кошку-Машку на шкаф и получил за это от отца не так давно…
Ваське было шесть лет и он ещё не разучился бояться отцовского гнева… Судя по его голосу, он вскорости должен был расплакаться – и от страха за кошку свою… и от предвидения наказания за то, что дорогая племенная кошка-Машка, которой так гордились его родители, была выведена им погулять во двор без их на то разрешения – восседала теперь на дереве и никто не знал, как же её, да и Ваську в том числе, вызволять из этой вот беды…
 Я вдруг представила себе, как я снимаю плащ, карабкаюсь на дерево, взлезаю на ветку и ползу, производя все те же движения Машки, которым я минуту назад была свидетелем, а Машка – всё отползает от меня по ветке… отодвигается… и отодвигается… как это только что проделывала с нею ворона… А потом… потом – она взлетает и садится на соседнюю ветку, где уже восседала наша ворона… и, если будет чуть попроворней – может быть и удастся ей эту ворону схватить наконец!..
Ой… о чём это я?.. Я посмотрела вниз, на плачущего Ваську и спросила: А когда отец-то твой придёт с работы?.. Васька разревелся в полный голос… -- «Не говорите ему про это… не говорите!... пожалуйста…он опять ругаться будет!..» и разревелся ещё громче…
 «Вась, а Вась… а как ты представляешь себе всё это? – спросила я у него – Как я полезу на дерево за Машкой, если давно не делала этого… с тех самых пор, как была такой же как ты?.. да я и высоты боюсь не меньше, чем Машка твоя!..» -- бормотала я, наклонившись к уже рыдающему Василию…
  Вдруг он замолчал, оглядываясь… слёзы ещё, по привычке, текли и текли по его измазанным щекам, но он уже «не взрыдывал», как секунду назад… Я тоже стала оглядываться вслед за его взглядом… Подняла голову кверху… и не увидела на ветке дерева кошки-Машки… Перепугалась…-- неужто свалилась наша белая красавица?.. растаял сугробчик на ветке!.. Вдруг под ногами нашими с Васькой что-то забелело… Машка сама спустилась сверху, пока мы с Василием решали, что же сделать-то необходимо; что предпринять, чтобы её спасти?.. А ещё говорят, что кошки могут спуститься с высоты на землю только ночью, потому что ночью они не видят, где земля… и им ночью не страшно…
«Вы, главное, отцу не говорите, что Машка на дерево лазала!.. Хорошо?..» -- наставлял меня Васька, неся сугробчик в ошейничке домой… "А знаете, ведь её вовсе не Машкой зовут" – произнёс он вдруг с гордостью в голосе… "Она – Мадлен!.. По родословной… Вот!.. У неё и фамилия есть… только я не помню какая…"
«Да, Мадлен, или Машка – какая разница…» -- ответила я Василию, -- «Всё равно она – высоты боится…»
«А вот и нет… уже!» – услышала я в ответ от Васьки и подумала, что пожалуй – он прав!..:)