Раздумья

                * * *
Смятые крылья расправить успеешь,
Не позабудешь, не пожалеешь.
И, засыпая в объятиях неба,
Облаком белым над белым снегом

Веки откроешь - на миг задохнешься,
Словно пронизан лучом новым солнца.
Быстрым порывом ветров отдышавшись,
Тянешься к небу, пытаясь прижаться...

                * * *
А жизнь летит подобно ветру,
Горит, как пламенный костер.
И, как закат, она невечна,
И, как восход, всегда со мной.
***
Забытые слова не вспоминают боле.
Рассеется туман от капель дождевых,
Растает снег от теплых слов простых,
Забытые слова лишь дань последней ссоре.

Они уже не память отблесков людских;
Отнюдь не отраженье сильной воли,
Они забыты, как тела на поле,
Забытые слова забыты для чужих.

 Навеки оставаясь в прошлом бесконечном,
Забытые слова всегда гласят о вечном,
Не понимая, в чем же их вина.

Порой их вспоминают на мгновенье,
Но не осталось в той душе сомненья:
Они уже забыты навсегда.


***

Крылья распяты, ангел в крови,
Вьется орел над Голгофой,
Клюв раскрошив об оковы души,
Он еще только в пути.

Крест не покинуть, крест не принять,
Крыльями не поменяться,
Не улететь, не убить, не понять
И не суметь разобраться.

Разные птицы – воля одна:
Высь, небеса и свобода.
Жизнь, словно крест, держит всегда
Душу небес от полета.

***

Не судите, Господа, так строго –
Это все, чем я живу сегодня,
Это все, что в память бесконечно
Врезалось беспечно и надолго.

Для меня в кромешный час полночный
В пятницу, а может в воскресенье
Занято давным-давно заочно
Чудо под названием прозренье.

И оно закрутит и завертит
То, что так давно мною забыто.
Все, что безответно вновь вернется
И закружит белой дымкой тихо.


***
Толпа людей шла по земле,
Один упал.
Люди спешили, шли быстрее,
Он закричал.
За шагом шаг, шли по нему,
Он не вставал.
Люди молчали, как один,
А он мечтал.
Толпой смотрели в никуда,
Он на людей.
Закрыты были их глаза,
Он был смелей.
Толпа до цели не дошла,
Упавший смог.
Он лишь один открыл глаза
И сделал вдох.


***

Мечты, их так жестоки нравы:
Очей усталый поисками взор.
Пленять наивных, юных, сильных, слабых,
Чей смутный век не обречен.

Погибель ищущий да будет
Посмертно в жизни награжден
Коварной выдумкой их судеб,
Не зная истины о том.

Почуяв, видя, слышно ясно,
То, что сжигает изнутри,
Вскричать: «Гори, душа, напрасно,
Гори, молю, но не молчи».


***

15 миллионов лет,
16 дней и 2 часа,
До той звезды, которой нет.
Идти пешком, сквозь небеса,
17 акров той земли,
Где не ступить ногой:
700 часов где шли дожди
Не будет никогда сырой.
И 20 дней ветра
Не дуют все сильней,
Уносят что-то в никуда,
В 13 лет потерь.
Но 82 забытых дня
Вернуться в бытие,
Где 47 людских «нельзя»
Покой найдут в 30-ом сне
12-ый призрак в полутьме
Споет 7-ую песнь
И посвятит 2-ой звезде,
Что светит в 5-ой темноте
Для каждой 3-ей на земле.
Забыв 20-ую надежду
И, потеряв 8-ю веру,
6-ую проиграв победу,
Поверишь этому ты бреду.
3, 48, два нуля,
15, 39, 6
Рассудок бросил вновь тебя
И это просто его месть.



***

Если я умру – это не значит,
Что и тебе нужно проделать то же.
Можешь забыть, можешь растрачивать,
А можешь сохранить по своей же воле.

Если я и шагну в пропасть без выхода,
Стоит ли тебе шагать за мной?
Сколько прожито, сколько отчислено,
Можешь забрать это все с собою.

Если я и спущу все ж курок,
Дав свободу шальнеющей пуле,
Не отменяй мой приговор,
Можешь просто найти другую.

Если я и продам душу Дьяволу,
Стоит тебе это ль делать тоже?
Можешь сказать хранителю-ангелу:
«Защити от нее всевышний Боже!»   

Если я отступлюсь и  не пожалею,
Сделав следующий шаг уже специально,
Ты не держи на поводке,
Можешь на век в край дальний.

Если понять меня не сумеешь,
То не пытайся: оне и не стоит.
Можешь поверить на этой земле,
Можешь на той, где нет нашей крови.

Если я потушу огонь
Во времена оледенения,
Можешь остаться в холод со мной,
Можешь уйти во имя спасения.

Если я улечу без крыла,
Что оборвали в битве нестоящей,
За низачто и никогда
Можешь не драться: там нас уж тоже нет.

Если я постучу очень тихо
Разом во все двери нашей судьбы
В поисках цели, тобою покинутой,
Можешь запрятать ее в сети тоски.

Если все, что мне было дорого
Разом сожгу и покину и вдруг,
Не повторяй: мне-то уж все равно,
Можешь забыть мой рискованный путь.

Если ты меня спросишь о помощи:
Все, чем жила я – это фраза одна:
«Если есть если, то где-то есть можешь»,
И слишком не важно, что сказали: «Нельзя!»
 

***
Разорвите меня на части,
Мне сегодня так трудно дышать.
Лучше смейтесь, но, Боже, не плачьте:
Я сама так посмела желать.

Соберите мечты из осколков
И сожгите на многих кострах,
Но смотрите, не троньте их только,
Ведь они рождены не для вас.

Схорони меня у горизонта,
У истока холодной реки.
И на маленьком холмике ночью
Поле ландышей посади…

***
Друзья ночей – бессонница и муза
В кромешной тьме, пока горит свеча,
Пока не гаснет пламя вздохом палача,
Для жизни этой вечная обуза.

Стекает воск, как плавленые мысли,
Поиска слова, рифмы, пары строк,
Отчаяние, надежда, томный вздох,
Рождение сверхновой, чистой рифмы,

Полет безумств подобен крыльям нимфы,
Курок – прицел – и дуло у виска –
Отчаянный выстрел – и попадание снова:
Смертельная, холодная тоска,
Бесчеловечная и лютая нехватка слова.

Кипение крови, в судорогах пальцы
Уже не в силах удержать перо –
Мгновение истины: едино и добро, и зло
Пламя свечи, мелькают фразы, числа,
О, взгляд безумства, о, миг счастливца.

Наивный взгляд, ранимая натура,
Ему все рады, но мир ему не нужен:
В нем все в одном – Раскольников и Лужин,
Иисус и Гитлер, праведник, Иуда,
Поэт – ошибка, опечатка, чудо,

Святой с проклятием обострения чувства,
Свободный узник вдохновения,
Слепой провидец жертвоприношения,
Собой гонимый сумасшедший,

Единый воин на поле боя –
Он просто странник, с музой шедший,
Сбился с пути у водопоя.

Диалог жизни и смерти.

Раз в месяц, в полнолуние, они сходятся вместе под старым небом вселенной. Одна в черном, под капюшоном не видно лица, с косой; другая в белом, с горящей свечой. Они садятся рядом, берутся за руки и долго смотрят друг другу в глаза, видя в них что-то манящее и недоступное .
- Знаешь, - зашевелились губы под черным капюшоном, - вчера мальчик умер.
- Да мало ли ты их похоронила.
- Нет, не понимаешь, он тебя звал, тебя. Да так звал, что земля дрожала. Меня видел, но не боялся, нет, не умолял уйти, тебя лишь звал.
- Выбор не в наших руках, мы исполняем лишь то, что предначертано, - пламя свечи дрогнуло.
- И все-таки, как он звал, откуда, откуда же был этот голос?
- Тебя тоже ждут страждущие и немощные, они меня гонят, жизнь изгоняют, тебе молятся, не ко всем и ты приходишь.
Черный капюшон опустился на плечи. Взгляд, высвободившийся из его плена сверкнул.
-   Жизнь! Жизнь в нем кричала! Да, сестра, смерть так не зовут!
Поднявшись, черная фигура быстро натянула капюшон, взяла косу и стала удаляться.
Белые руки держали свечу, в которой отражалась загадочная улыбка странной девушки.
- Нет, и жизнь так не зовут! Свобода в нем билась, человек родился!
           Ветер поймал эти слова, донес их до туч. Странно, а ведь мы и не знали, о чем плачет дождь…