Февраль 1944. Чечня

По глубоким ущельям ускоряет свой бег
молодой, злой, из ахалтекинской...
Силы свежей глоток, верный конь мой, Абрек,
выпил вместе с водою аргунской.

  Мы, теперь, спасены, нас укроет Шарой,
  в старой башне всё будет иначе...
  Если только мы раньше не ввяжемся в бой,
  ведь с Абреком мы крови горячей!

Я рванул поводок и вонзил стремена,
призывая на помощь Аллаха!
Да, лихие, сегодня, у нас времена!
Но учти, я потомок вайнахов!

  Этот грязный февраль, в серой слякоти снег,
  вместе с пОтом размажу по морде.
  Помоги мне, Аллах! Помоги мне, Абрек,
  сохранить мою честь, мою гордость!

Год стыда и позора, - гори он огнём,
- долго будет из памяти стёртый!
Но душевные раны напомнят о нём!
- Этот бешенный, сорок четвёртый!

  Сотни тысяч людей, совершивших намаз,
  отправлялись в большую дорогу.
  Ну а тот, что швырнул мой народ за Кавказ,
  он ей Богу, не верует в Бога!

Словно раненный волк, угрожая клыком,
улыбаюсь злорадным оскалом!
- Ты ответишь за всё, знаменитый НарКом!
Грудь, твою, распорю я кинжалом!

  В шею впился свинец, очень хочется пить,
  но лечу я, не чувствуя боли!
  Ты прости мне, отец,- не успел отомстить,
  и за то, что остался на Воле!
  Навсегда, я остался не ВОЛЕ...!