Пестрые

Гусеница ползла по сырой нетронутой почве. Здесь видимо давно никто не ходил, или еще никто. Она приползла сюда несколько дней назад. Тишина вокруг. Это самое подходящее место, чтобы пройти эту стадию своей мини-эволюции и перейти в новое качество… Тишина. Тишина и удовлетворенность – это первые впечатления, ослепившие Гусеницу. Почему же она не смотрела вокруг?..

-Эй, слезай оттуда. Ты рехнулся что ли?
Он стоял на крыше, скажем не менее чем десятиэтажного дома, и думал: «Какая тебе нахрен разница? И вообще, вы все сами этого хотели. Ну, даже если и не хотели, то по крайней мере…».
-Вам плевать!- с ненавистью вырвалось из пересохшего горла молодого парня.
В его голове не пролетало никаких воспоминаний из детства или о счастливых моментах его жизни. Да этого и быть не могло - какие могут быть воспоминания, когда ты сопротивляешься ветру, чтоб он не снес тебя с высоты тридцати метров и не размазал об асфальт.

Почва казалась целинной только потому, что вокруг находились миллионы уже истоптанных и плагиатно топтавшихся тропинок. Зачем гусеницам пестрая окраска? Чтоб привлечь внимание. Так и хочется дотронуться. А не боишься удовлетворить свое любопытство порцией яда? Ха-ха. Тогда она как бы ненароком может прилипнуть к каблуку твоего ботинка. Она гусеница, ты – муравьиное племя.
Или ты пестрая гусеница и стоишь наверху?
Ты стоишь наверху, но высоко ли?
Ты стоишь наверху, внизу муравьи.
Ты стоял наверху, теперь в муравейнике и ты.

-Слезай, парень. Тебе жить надоело? Ты с ума сошел?
«Ну да, сошел. А что, не заметно? Иначе я бы здесь не стоял, придурки» - думал он про себя.  Ветер дул парню в лицо, как тогда, когда он понял, что его окружают персонажи из оперы «А ля равенство навсегда». Сначала это казалось ощущением свободы и возвышенной отрешенности, пока не перешло в сопротивление. Давление. Снова мысли, - «Я живу с людьми? С кучей долбанных оловянных солдатиков и то договориться можно. Какого черта эти уроды стоят внизу и пялятся на меня?»  С осознанием всеобщего наплевательского отношения к нему и только теперь, на высоте, парень подумал о том, что ему дорого…

Гусеница сама не заметила, как подползла к огромному муравейнику. Все в одинаково черном одеянии и с одинаковыми щипцами на голове, работяги бегали уже вблизи, но в суете пока не замечали пестроты новичка. Все ближе и ближе.

«Ой, я хочу колу. Вот, что мне надо. Вот, что мне надо для полного счастья» - думал парень. Он уже не обращал внимания на крики и взгляды людей внизу.

Как только гусеница приблизилась к муравейнику, его обитатели начали исподтишка бросаться на беднягу со всех сторон, впиваясь своими острыми клешнями в ее пестрый шарфик. Больно. Надо бежать; хотя бы ползти. Куда? Они повсюду.

Молодой человек подумал, с каким наслаждением он бы сделал пару глотков ледяной содовой, и ему стало прохладно от ветра, который дул прямо в лицо. Он повернул голову и посмотрел на люк, который находился на другом конце крыши. Еще там был переход на крышу соседнего дома, в которой тоже был люк. Через пару минут парень вышел из крайнего дальнего подъезда соседнего дома. Он сделал несколько шагов и побежал. Побежал через соседний двор, прямо к лесу, который разделял два городских района; побежал через пустырь.
Парень был переполнен непонятным чувством: это была не радость, это не было паникой. Он хотел сгореть на ходу, как сгорают метеоры, входя в атмосферу Земли, слиться с каждой веточкой леса, к которому он бежал. Этот человек  не хотел бежать по тропинкам - бежал по траве, по земле, по Земле.

Раздался грохот. Землетрясение. Гусеницу отбросило на несколько расстояний равных ее длине. Несколько муравьев было раздавлено неведомым объектом, обрушившемся с неба. Полное замешательство. Агрессивные насекомые ползли друг по другу, ползли прочь не понятно от чего. От паники.  Гусеница отползла на безопасное расстояние от муравейника. Она поднялась на пригорок и с возвышенной иронией и цинизмом начала наблюдать за разоренным муравейником и его раздавленных во всех прямых и переносных смыслах обитателями.

Парень лежал посреди лесной поляны…