На одном дыхании Глава 2 из романа...

Время течёт удивительно незаметно.  Было крайне приятно спустя две недели услышать вновь обвораживающий голос, который извинился за долгое отсутствие, поинтересовался, как дела, и исчез с призрачным обещанием появиться очень скоро.

Через три дня я была приглашена на ужин. Чрезвычайно тяжелая ситуация выбора обрушилась, как лавина шоколада, которую съесть хочется, но не можется. С одной стороны, интересно продолжить изучение этого необычного субъекта, с другой – не могла решиться из-за дикой головной боли, разыгравшейся столь внезапно, сколь нежданным сюрпризом может стать появление майского жука в январе. Однако  Он с лёгкостью взял на себя принятие решения и ровно в половине шестого распахнул дверцу своего шикарного авто. Для начала неплохо: знакомство с этикетом не понаслышке добавило очков.

- Вы не будете против, если я сам выберу место для ужина?
- Пожалуйста. Только без шампанского.
- Вы не употребляете спиртного?
- У меня безумно болит голова. Я люблю красное сухое вино, но сегодня, чувствую, железный обруч разожмётся только под парами коньяка. Если разожмётся.

Он озадачился:

- У меня были другие планы. Что же придумать? А-а-а... вспомнил.
- Итак, куда едем?
- Скоро увидите.

И мы полетели на Ленинские горы к трамплину, под которым примостился грузинский ресторан.

Несколько обледенелых ступенек вниз казались искусственно созданным испытанием для изголодавшихся по еде и общению. Но мне была протянута надёжная рука, и, стараясь условно использовать опору, я сделала шаг. Нога не удержалась на ступеньке и соскользнула ниже.  В тот же миг я ощутила сквозь мех, как бережно притянута локтем к Его боку. Это был первый момент близости. Сердце трепетало и сжималось, пытаясь сохранить сладкое щемление в памяти каждой клеточки. Он уловил мою реакцию, и от этого стал ещё ближе. А на город уже спустились сумерки, сквозь пелену которых мерцали огни Лужников, чернел силуэт Новодевичьего монастыря и жилых кварталов Хамовников. Москва казалась такой далёкой и не имеющей к нам ни малейшего отношения. Воркующий голос взывал к осторожности на ледяной финишной прямой, но моя бедная голова впервые в жизни раскалывалась от боли и ничего не воспринимала. Хотелось сомкнуть глаза, из которых почти сочились слезы; каждый шаг отдавался в темечке. Господи, почему именно в этот день мне посланы такие страдания? Неужели я сразу должна отрабатывать счастье, которое только смутно привиделось?!
Безлюдный вестибюль ресторана поначалу обескуражил. Деревянная обшивка стен с жидкими ветками традесканции, свисающей там и сям из допотопных кашпо, привела меня в некоторое замешательство: можно было с одинаковым успехом предположить, что мы находимся в небольшом концертном зале, в хорошей бане или в публичной библиотеке. В гардеробе сиротливо висели несколько мужских пальто. На широкой скамье напротив входа маялся бездельем известный кинорежиссёр, тотчас же вцепившийся в нас глазами. За его спиной красовалось монотонное мозаичное панно.

- Наверное, это придворный ресторан киностудии «Мосфильм», которая отсюда в двух шагах, - предположила я, чтобы прервать паузу.

Мой спутник пожал плечами и спросил:
- Ну, как Вам? Если не нравится, поедем ещё куда-нибудь.
- Нормально вроде бы, - слукавила я, боясь, что увезёт меня далеко от дома, и добавила: – А главное - спокойно.
- Я хотел Вам показать другое место, но там не бывает коньяка, - оправдывался он, помогая мне раздеться. – Ничего, здесь тоже вкусно кормят.

Освобождение от верхней одежды облегчения не принесло. Уютный ангорский свитер тонкой вязки и грубошерстная клетчатая юбка, в которых я проходила пол-зимы, явно не соответствовали поводу встречи. Мой кавалер был экипирован лучше. Кашемировые брюки цвета незрелых фисташек и терракотовый пиджак служили, по-видимому, не повседневным костюмом... Безупречное сияние обуви уже не удивляло. А прекрасно сшитая рубашка из добротного плотного хлопка на весь вечер стала моим взглядоотводом. Ей помогал пёстрый галстук с необычайно приятной комбинацией обычно не сочетаемых красок. Подспудно возникла мысль, как недурно было бы пообщаться с дизайнером, создающим подобные шедевры.

В зале моё отношение к заведению резко изменилось. На небольшой дощатой сцене стояли и лежали музыкальные инструменты, колонки, усилители и прочие вещички, названия которых неведомы непосвящённым. Обогнув эстраду, мы оказались у громадной прозрачной стены, сквозь которую просматривался город за спящей под снегом Москвой-рекой. Приглушённый свет создавал  то ощущение интима, при котором коротают вечера владельцы вилл с видом на море или горные гряды.

Нам предложили дальний столик у окна. Попозже, когда ресторан наполнился посетителями, мы оценили предусмотрительность метрдотеля.
Несмотря на полное безразличие к происходившему, я всё же обратила внимание, как умело и щедро был сделан выбор блюд. Увы, ни еда ни питье в меня не лезли. Рюмка отменного французского коньяка немного проявила сознание. Я была плохой собеседницей в тот вечер, но честной слушательницей. И, как во сне, мучительно старалась запомнить историю предков рассказчика – арабов-христиан из Сирии. Поразительная откровенность, с которой Он вёл повествование, заставила думать, что это может быть либо покаянием без священника либо попыткой за один вечер свести дистанцию между нами на нет.
 
Зазвучала изумительная грузинская мелодия. Полифония звуков захватила нас обоих – захотелось потанцевать. Никогда прежде я не испытывала такого удовольствия от движений и пластики мужчины, который галантно и чувственно вёл меня по кругу. Нечаянное касание волос о его свежевыбритую щеку, разговор пальцев и запахов, ширма усмешек и младенческая доверчивость глаз. Такие минуты хочется превратить в вечность.

Музыка затихла. Настал черёд моей исповеди. Голова почти перестала болеть. Пересыхающие губы просили бальзама, и я достала пудреницу и пенал с помадой. В зеркальце отразилась блуждающая улыбка, которая была, скорее, следствием приятного времяпровождения, нежели избавления от мук.

Он слушал и пил водку, хорошо закусывая и удивляясь моему отсутствию аппетита. Не было нужды глубоко погружать его в сокровенности фамильного дерева. К тому же, я плохо понимала, как он собирается в таком состоянии вести машину после трапезы, и волновалась. Выбрав момент, показала на часы. Он понял и без лишних слов попросил официанта подать счёт.

Шуба тяжёлой попоной легла на плечи, но воспоминание о ступеньках, теперь ведущих наверх, немного окрылило. На этот раз Он вёл меня под локоток, как чашу, наполненную нектаром. «Откуда такая координация после выпитого?», - почему-то радостно проклюнулся мой внутренний голос.

Прежде чем сесть в авто, я долго протестовала, но перспектива поездки в такси в сопровождении эскорта из «хмельного Мерседеса» тоже мало утешала. Вообще-то, прошло не менее часа от последнего глотка, да и свежий воздух должен был подействовать отрезвляюще. Одним словом, впервые в жизни ехала, обуреваемая всяческими страхами и воспоминаниями о телесюжетах «Дорожного патруля». Мы мчались на большой скорости, оставляя позади всех, а Он возмущался, что машины ползут и никто не хочет ехать вперёд по свободному шоссе. Водитель уверенно, но мягко держал руль и с улыбкой посматривал, как я затихла. Время от времени он делал ненавязчивые, но безуспешные попытки расшевелить пассажирку беседой. Магнитола тоже молчала. Шины бесшумно скользили по сухому шоссе. Гаишники не обращали на нас никакого внимания. Слава Богу, дорога была короткой.

Дверь моего подъезда всегда открывалась под напором усилия, и я порадовалась, что сегодня удастся избежать борьбы с ней. Ещё отраднее было входить не одной. Больно уж боязливое чувство возникало из-за странной планировки лифтового холла, ведущего в тупик. Вдруг там насильник с дубинкой или грабитель с удавкой?

Мой рыцарь пропустил меня вперёд, поднялся по лестнице и задержал на повороте к холлу: начал благодарить за приятно проведённый вечер и желать спокойной ночи. Я не успела вызвать лифт и стояла перед Ним, как пионерка, которую взрослый дядя тёмной ночью довёл до безопасного места. И вот теперь предстояло выразить признательность. Мне не хотелось расставаться. Видно было, что и его эго соображает, какой из способов прощания уместнее. Ведь важно зафиксировать полученное от общения удовольствие и не обидеть даму, дабы иметь возможность продолжить знакомство.

Он робко поцеловал меня в щёчку, и тут наши губы бросились навстречу друг другу и языки, соприкоснувшись, сбились с ритма в неистовом танце взаимного влечения. Я задыхалась, Его грудь вибрировала. Моя шапка сползла на плечо, голова кружилась, беспамятство лишило нас ощущения времени.
 
…Наконец, Он обессилено разжал руки, пообещал звонить и отправил меня в объятия мужа, переживавшегося во чреве дома из-за затянувшихся переговоров супруги.