Странный результат песня истребителя

Часть 1

…И все эти поиски привели к весьма странному результату.
Выяснилось, что запах только что изжаренных кофейных зёрен, острие телевышки, дыра в кашемире тумана,  и даже цокот  каблуков о плоскость континента  –   не главное.
Главным оказалась возможность уткнуться в теплое сплетение коленей, умолкнуть, сойти с узкого бордюра времени, остановиться и просто БЫТЬ.
Такой исход не предполагался.
Было несколько вариантов.
Правдоподобные сводились к тому, что в процессе утраты якоря, не только обрывалась пуповина, но неизбежной оказывалась борьба со всем сущим: улыбками, шрифтами, Богом.
Несомненная гибель каждого расфокусированного глаза, каждой ненастроенной волны воспринималась, как прогноз погоды на завтра.
Никакого страха.
Секиры точились с веселым лязгом, в котором пытливое ухо угадывало не сколько ритмичные всхлипы плакальщиц, сколько тишину, приготовленную по старинному рецепту.

Часть 2

Смущало отсутствие цели.
Смущение растворяли во множестве лингвистически безупречных формулировок, сумма которых все равно не давала ответа на вопрос: зачем?
Однако натянутую нить удавалось нащупать почти каждому, кто решался разжать  кулак. Из ладони выпархивал клубок линий, словно стая голодных бабочек. Кое-кто считал эти линии графикой Ангелов. Многие же придерживались полярной теории  о том, что все эти бледные и глубокие отметины – просто  следы от порезов  Вселенной, замороженные шрамы, а вовсе не алфавит для хиромантов.
Обесточивало ощущение того, что цель существует, но в чем она состоит - не только не известно, но даже неясно, в каком направлении мельтешить. Вызывало также спазматическую улыбку еще одно обоснованное подозрение.
Суть его состояла вот в чем.
Цель не откроется даже в момент гибели за нее.


Часть 3

Этот шантаж неопределенностью завершился тем, что извлечь унифицированную сердцевину не  удалось. Эссенции создавались самые разные, и отличались они не только ароматикой и концентрацией, но и скоростью улетучивания. Иные возникали и гибли быстрее, чем ищущий успевал сделать вдох.
Решили жить на выдохе и беречь звуки.
Вскоре звуки были объявлены костылями для духа, и возникло антизвуковое движение. Однако без костылей отказывался перемещаться не только мозг, но и время. Оно стыло, как губы ребенка, коснувшиеся ледяных перил.
Термос, в котором пробовали сохранить тепло времени, назвали памятью. Но память позволяла лишь греть ладони о свои нержавеющие бока, однако  не возвращала субъекта в законсервированные им секунды.
Несмотря на обилие неизвестных, стало ясно, что решить это уравнение способна только война.
Слабые возражения не только не принимались к рассмотрению, но и расценивались, как  нежелание покончить с бессмысленностью тропы.


Часть 4

Начало ознаменовалось провоцирующим уколом в мышцы цивилизации, последствиями которого стал вселенский озноб. Инъекция привела к активизации всех колеблющихся частиц,  что означало конец полудрёмы.
Клетки тревоги росли так быстро, что процесс предварения завершился и незаметно, и беззвучно. 
Стрелка дрогнула, солнце сорвалось с неба, как отрезанная пуговица, мир выдохнул: война началась.

Часть 5

Фигуры ходили не только в переделах клеток, но также вверх, вниз и по диагонали смерти.   Теперь каждый мыслящий играл роль детонатора, обращая в фарш не только бытие и сознание, но также эмоции, пигментные пятна, атмосферу, стрекоз, языки и далеко идущие планы.  Собственно идти (далеко ли, близко) не имело никакого резона, ибо все находилось здесь – в пределах прикосновения. Прелесть досягаемости состояла в том, что все могло быть уничтожено одним касанием,  при условии, что никто не коснется этого раньше.
Именно в том промежутке стало казаться, что цель уже прощает историю, что пробуравив защитный покров, есть надежда добраться до ядра.

 Часть 6

Однако последний слой был содран, а ядро за ним так и не обнаружилось. Вместо него и внизу, и вверху, и всюду колебалась влажная субстанция, именуемая  пустотой. Пустота не поддавалась истреблению, ибо пустота была в сердце каждого.
И истребителя, и истребленного.
Атака бездействия и ожидания. Никакой злости. Никакой усталости.
Ничего личного.
Статичность беспамятства, безукоризненность отсутствия.
Они наполняли собою все, измельчая в пыль любой сосуд, пытавшийся удержать форму.


Часть 7

Все исчезало одновременно.
Во всех направления, сглаживая  выпуклости и шероховатости. Их растворение сопровождалось глотком, что совершала пустота, возвращая все сущее к отметке «ноль».
На отрезке между нулем и единицей оставался последний дверной проём.
Но двери уже не было. Карниз и порог сгинули также, как крепостные стены. Ров, наполненный кислотой, высох, ибо главным заблуждением оказалась теория о поиске цели. Ее не нужно было искать. Она присутствовала во всех интеграционных процессах, ни разу не предав. И само движение было доказательством ее бытия.
Однако теперь и ее  ожидало поглощение пустотой - такова была цель тех, кто искал Цель.
Они хотели убить Цель.


Часть 8

Расщепление происходило с такой скоростью, что даже вирусы страха и жалости мутировали, перемолов  зерно отчаяния в муку «последней воли».
Хотелось УСПЕТЬ.
И каждый знал, что не удастся.
К чести оставшихся, они не пытались отвратить конец, заполняя финальные секунды паническим бессилием.
Сгрудившись в проеме, они стояли и молча глядели в пустоту. Словно океан, она несла свою мощь к подножью.
Потоп был всепроникающим и справедливым.

Часть 9

И вдруг проем сделался теснее. Оглянувшись, замерзший мозг расцарапала мысль. Скорее не мысль, а желание. Видимо, последнее. Даже не желание, а вопрос.
И был он таким. Кто же это прикасается?! В финале.
И вот без всякого зова Цель распахнула крылья. Словно птица, уснувшая на весь срок великой ночи, но вдруг разбуженная источником света неизвестного происхождения.
Цель материализовалась и обратилась в действие.
Действие было примитивным.
Опустить голову на колени. На колени того, кто и есть ответ.
А вопроса уже не было.
Мокрый уголь, не способный удержать огонь.
В этот миг померк последний отзвук деталей, и обнажился Смысл.


Часть 10

Истина в Профиль была похожа на Наводнение.
Пустота, против которой не было сыворотки, вдруг замерла и внезапно…отступила.
Она отхлынула, ослабила хватку, выпустила из челюсти берега, обглоданные вечностью.
Истина в фас имела лик Любви.
Поиски привели к весьма странному результату.
Главным оказалась возможность уткнуться в теплое сплетение коленей, умолкнуть, сойти с узкого бордюра времени, остановиться и просто БЫТЬ.
Начался обратный отсчет.