Ангелы в России долго не живут. Памяти Дениса Коротаева

 8 АВГУСТА 2003 ГОДА в автокатастрофе
 погиб один из лучших поэтов России
своего поколения - ДЕНИС КОРОТАЕВ

***
Одно из последних стихотворений Дениса Коротаева

"Догорают мои гусли-самогуды"

16-17.12.02
Сколько люду набежало, сколько люду! -
И торговый, и служивый, и блаженный...
Догорают мои гусли-самогуды,
Прожигая полынью во льду саженном.

Не стоял бы я на месте, словно идол,
И метнулся бы в огонь, да цепью кован.
Не иначе - скоморохов кто-то выдал
И сказителям конец поуготован.

Видишь? - стражники расставлены повсюду
И качают бердышами дети пёсьи...
Догорают мои гусли-самогуды,
Догорают мои звончатые песни.

Догорают, а потом уйдут под воду...
Только сажа на снегу лишь... Только сажа...
И отправится попа да воеводу
Распотешить верноподданная стража...

Разойдутся не дождавшиеся чуда
Кто - со смехом, кто - с добычей, кто - с укором...
Догорают мои гусли-самогуды
На костре по-инквизиторски нескором.

Кто-то вышел на мостки как на подмостки,
Кто развеяться пришёл, а кто согреться...
И постреливают немощные доски
Разрывными - да по сердцу, да по сердцу...

Только я реветь белугою не буду,
Сколь бы други-гусляры не голосили...
Догорают мои гусли-самогуды,
Да леса ещё найдутся по России.

Отсижу своё в чахоточном остроге,
Слажу новые - соборнее да звонче -
И пойду, покамест горе носят ноги
Допевать всё то, что прежде не закончил...

А покуда рвутся струны, а покуда
Яро пламя, ако рана ножевая,
Догорают мои гусли-самогуды,
И корёжиться в огне душа живая...


***

АНГЕЛЫ В РОССИИ ДОЛГО НЕ ЖИВУТ

© Виолетта Баша, «Литературная Россия»

«Наши книги пишут нас
Кровью душ по глади судеб…»

Денис Коротаев

Ангелы в России долго не живут. Назови я его в глаза ангелом, уж посмеялся бы в волю… А ведь за глаза так и думала о нем… Ироничный ангел…
Недавно, рассказывая о своей переписке с одним русским эмигрантом, ляпнула от души: «Я ему мое любимое из тебя - «Гуси-лебеди» послала и написала, что ты - лучший из молодых поэтов России». Потом смутилась от сказанного: «Ой! Ничего, что я тебе это говорю?». «Говори, говори еще!», - сказал с такой убойной интонацией, так смешливо-серьезно, что оба прыснули в телефонную трубку.
А ведь я абсолютно искренне считаю, что Денис Коротаев – лучший. Среди всех, кого знаю лично. А уж сколько среди них талантливых людей, сразу и не соображу, но не мало, точно. Лучший, и не только как поэт. Здесь время рассудит. Прекрасный друг. И еще – тут во мне математик песню поет! - представляете поэтов, которые не сборниками стихов, а авторефератами кандидатских диссертаций первым делом обменялись? Я - «универ», он – «физтех». Вечные конкурирующие научные Олимпы времен холодной войны, сборище гениев будущей оборонки. И все же именно физтех – белые воробьи, особые, с нестандартным мышлением…
Вот только лучший «из молодых» – это по сравнению с нашим поколением семидесятников. Привыкла - молодой, молодой. А ведь - тридцать шесть. Уже. Или – еще. И не верится, что - пожизненно.

Некролог не пишется. Не получается о нем - в прошлом времени.
…Вы еще растащите на цитаты.
И расставите по миру наши бюсты.
…
На скрижали навесив брюнетку-ленту,
Наши строки завоете дружным хором,
И провидя весь ужас сего момента,
Мы живем втихаря и умрем не скоро…

Не скоро. Да уж. А может быть, именно так?
Нет, писать в прошлом времени, писать – «был» – не получается. Сознание протестует. Со странной убежденностью - наберу телефонный номер, и ответит знакомый голос…
В нем было столько жизнелюбия, столько энергии.
Ушел из жизни? Кто угодно, только не он. С его-то жизнерадостной улыбкой нараспашку!
Перед глазами – как кадры документального кино – вспышками – живой …
… Звоню как-то по делу.
- Слушай, в Ялту можно сгонять, путевки дешевые от литфонда, - говорит он.
Всегда так, делился, если кому-то что-то могло быть полезно.
Ялта 1997-го. Полупустой Дом творчества, шесть с половиной полупьяных поэтов под мухой, засидевшейся на породистых крымских лозах будущего «Пино гри»…
Мне за ним не угнаться… бегом с горы, где прилепилось наше ласточкино гнездо для пишущей птичьей стаи …
Летит на море, не угнаться за ним… ему все успеть надо…
- Денис, погоди, загонишь меня совсем! Эх, молодое поколение…- смеюсь я.
Не ждет, мчится по Морской улочке вниз. Чувствую себя школьницей, сбежавшей с уроков. По набережной еще сколько-то там километров. Уфф! Летит. Все надо успеть - так и жил всегда. В страшно сжатом ритме, с ощущением - успеть.
… теннис. Гоняет по площадке, куда там! Моя подача. Прицеливаюсь. А он … опа! – движение из ламбады в обнимку с ракеткой. От смеха мажу. Ага, и сам ржет. Ну, конечно, продула ему с разгромным счетом. И не обидно. У него многое лучше получается.
Первый заезд украинцев не от Литфонда. Через год они заполнят все. А пока их немного, но какие! За моим столиком сидит киевлянин, не «письмэнник», что характерно, - «рядовой». И принципиально, зная, что не все пойму, говорит со мной только по-украински. Ругает, как и положено, москалей.
А тут нас с Денисом попросили выступить в библиотеке со стихами перед отдыхающими. В основном перед хохлами, то есть. И есть информация, что киевлянин собирается прийти. Причем – с какими-то явно террористическими намерениями. То ли с помидорами не свежими, то ли - с томиком Бендеры…
- Что будем делать, Денис? – спрашиваю. А, надо заметить, мы все как-то больше про Россию собирались читать, про нее, родную… - Слушай, а у меня папа- хохол.
- А у меня – мама, - отвечает.
Вот с этих слов и начали мы выступление. А потом Денис сказал что-то о славянском братстве. И посмотрел так… как умеет. Обезоруживающе. Короче, растаял наш бендеровец. Слушал про Россию, затаив дыхание. Сказал только: «не забывайте, что Украина – и ваша родина».
- А як же!
Да, а перед началом, Денис спросил:
- Есть у меня еще пятнадцать минут?
И написал стихи о Ялте. Такие, что другим за всю жизнь…

Чутко цепляясь плющом за обветренный склон,
Город висит между трех одичавших стихий.
Тише, поэты, умерьте рифмованный стон,
Дайте услышать напетые ветром стихи!

Небо прибито к вершинам гвоздями светил.
Волнами сглодана берега старая кость.
Что ж ты, Джалита грустишь, нас к себе допустив –
Робкий хозяин, снимающий угол как гость?

Пусть кипарис и миндаль вместо скрюченных верб –
Жизнь не обманешь цветами рекламных картин.
Право, Джалита, не твой ли сегодняшний герб –
Бедные дети на фоне богатых витрин?

Восемь веков стерегут твой неверный покой
Серыми скалами Петр, Даниил, Теодор
В город хранимый врываясь гремящей рекой
И растворяясь в певучих расщелинах гор.

Знаешь, Джалита, средь этого сонма святых
Горько должно быть себя ощущать не у дел?
Но отчего в суете твоих улиц витых
К черту летит геометрия линий и тел?

Но отчего так легко подниматься наверх,
Меряя праздные версты по склонам крутым?
И не достичь каменистой вершины вовек,
И не понять, что скрывает заоблачный дым…

… Завидовала? Да нет. Точно. Каждому – свое.
И никогда не обижалась, когда он мои стихи критиковал. Метко и за дело. А потом хороший отзыв неожиданно писал. Так всегда. Многих в Союз Писателей привел. Жалел, если у нас не всегда хорошо получалось. Относился бережно. Чтобы писать не бросили.
А стихи. Много их в то лето звучало. Пригласила нас в свой номер Ольга Михайловна Соловьева-Овчаренко. Читали ей по очереди несколько часов. Я волновалась – вдруг не понравится? Но с Денисом на пару – не так страшно…
Через год, в 1998, снова встретила его в доме творчества. Вдвоем с будущей женой, тогда еще невестой. Молодые, красивые, счастливые. Порадовалась за них. Пять лет счастья. Разве мало? Вот давала себе зарок – не цитировать его стихи. Не получается. Прости, я не много, бережно…

Ах, вы годы мои!
До чего ж вы меня исковеркали!
Разве был я таким?
Да и мог ли я раньше сказать:
Я люблю не тебя,
А твое отражение в зеркале,
Что улыбкою влет
Прожигает стеклянную гладь...

Пять лет. Немало…
Кириенковский кризис застал нас врасплох. Встречаю утречком Дениса и Кристину.
- Сходи на набережную, - говорят.
- А что, - не подозревая всей подлянки, уготованной нам «родным» правительством, улыбаюсь я.
- Фотку сделали, Р.Р. – два нуля!
Поясню для тех, кого миновало это счастье, оказаться в Крыму без единого доллара 17 августа приснопамятного года: Р.Р. – это курс российского рубля по отношению к гривне. Да уж. Два нуля! Нарочно не придумаешь. А Денис смеется. Да не интересовали его доллары. Никогда и ни в какой ситуации. Как и деньги вообще. А вот на юмор глаз был цепок. А не только глаз. Кто не помнит его частушки и пародии?
… Впрочем, все. Достаточно.
Пусть написанное будет просто моей светлой маленькой зарисовкой. Солнечным бликом по весне. Отражением пучка фотонов в зеркале моей души. А он и был для нас всех, его друзей – нашим солнцем. Вроде – ничего особенного и не скажет. А настроение потом вдруг станет до странности хорошим, редко возникающим по случаю нашей дурной, суматошно-шизоидной жизни. Вот теперь – точка. А про то, что спал он по пять часов, преподавал почти задаром, что любили его ученики, и многое еще, из чего и могла бы я доказать как теорему Ферма постулат о его свойстве быть маяком нашим – скажут другие. Друзья его и близкие. Ведь друзей у него было немало. И только одного не было. Врагов. Не успел нажить.
И никакого некролога! Отказываюсь. Принципиально. Потому что не верю в то, что не ответит в телефонной трубке знакомый голос…
… Одна секунда, одно движение чьей-то руки. И – лобовое столкновение машин на шоссе. Неотвратимо. Необратимо. Почему – с ним? Да нет, все это – кошмарный сон. И никак не удается проснуться.
Неделю шел дождь, побив все рекорды метеосводок. А когда душа ввысь устремилась, отпетая, выглянуло солнце…
Что это за край такой особый, Россия вечная наша, что у нее за грехи такие перед Богом, что ему самых светлых, самых лучших приходится во искупление за всех за нас так рано к себе призывать?
…Вот и стало у нас одним ангелом-хранителем больше… кажется, кто-то так и сказал на поминках… не буду…не было… не верю…

Думала до встречи с ним: вот и все, наше поколение уходит, а кто потом? Да нет, не уходит. Откуда такие? Отец Дениса – родом из того же поднебесья – из физтеха. Знак особого качества ума и души. А мама… она и воспитала сына. И этим сказано все. Шестидесятники…

А стихи. Не стоит выдергивать цитаты, крошить на кусочки, препарировать и философствовать над смыслом. Понимал он нашу суть российскую, как никто. Читайте. Сборники вышли. Стихи есть в интернете.
Виолетта Баша



Денис Коротаев


И это — Родина? Не верю,
Что лишь уныние и страх,
Лишь обозленность и потери
В огнем покинутых глазах.
И примириться не смогу я
С роскошной этой нищетой.
Я все же знал ее другую
И выше той, и чище той,
Что попрошайкой в переходе
Сидит у мира на краю
И в отрешении выводит
Молитву тихую свою...
Неужто это было с нами —
Лихая стать, святая честь?
И что кому придет на память,
Теперь воистину Бог весть:
Кому-то - бабий плач истошный,
Кому-то - срам, кому-то - храм,
То телогрейка, то кокошник,
То хлеб с соломой пополам.

То дым родного пепелища,
А мне, как символ этих мест, —
Деревья, что с рожденья ищут
Слепыми кронами норд-вест;
Шумят, качаются нелепо,
По небу листьями шурша,
И не узнают, ибо слепы,
Что так незряча и душа.
Вздыхают, головы понурив,
Как будто в этом их вина,
И пишут, пишут на лазури
Моей России письмена...

* * *
В этом городе, прежде тесовом,
В этом городе, прежде каменном,
Век я маялся над вопросами,
Словно город был мне экзаменом.
В этом городе, прежде ласковом,
В этом городе, прежде искренном,
Был я отпрыском, стал я пасынком,
Был я радостным, стал я выспренним.
В этом городе, пиво-вобленном,
Где хотя бы раз пили-ели вы,
По углам стоят то ли гоблины,
то ли чудища церетелевы.
В этом городе, кровью клеенном,
В этом городе, сталью штопанном,
Нареченное населением
Забутикано да зашопано.
В этом городе глупо каяться,
Да и хвастаться не глупее ли
Перед теми, кто развлекается
Панихидами с юбилеями?
В этом городе, снобом хаянном,
В этом городе, злобой вспоротом,
И живем-то мы неприкаянно
С этим городом, с этим городом


***

Гуси-лебеди летят
По-над краешками сосен.
В желтый бархатный наряд
Перекрашивая осень.
Обнимая тишину,
Что-то шепчет сирый ветер...
Эту дивную страну
Не сыскать на белом свете,
Не найти по словарям,
Не спросить у очевидцев:
Обернешься - и она
В сизой дымке растворится...
Но в любые времена,
Зла не помня, не покинет
Эта дивная страна,
Эта вечная Россия..


****
ВИОЛЕТТА БАША


ПОЧЕМУ ЭТИ ПТИЦЫ НА СЕВЕР ЛЕТЯТ?

Моему погибшему другу,
одному из лучших молодых поэтов России
и талантливому ученому
Денису Коротаеву

"Почему ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено только на юг?"
Владимир Высоцкий


В мандариновых рощах лиловый закат.
Океанский прибой навевает им сны.
Почему ж эти птицы на север летят?
Что им надо в снегах необъятной страны?

Где стреляют на взлете. Где рубят с плеча.
Где не верят святым. Где пророков казнят.
И не каждой дано долететь до земли.
Почему ж эти птицы на север летят?

Почему, лишь весной зашевелится лед,
Затрещит, покачнув четверть суши земной,
Юных птиц вожаки направляют в полет,
Неокрепшие души зовут за собой.

Им лететь сотни верст на такой высоте,
Где разреженный воздух смертелен и чист.
И последней молитвою станет для тех,
Кто погибнет, сородичей клекот и свист.

И не зная законов людских и границ,
По тому лишь, как сильно он легкие рвет,
Воздух с привкусом крови, пьянящий всех птиц,
Им подскажет, куда направлять свой полет.

И когда исхудавших, израненных птиц
Поредевшую стаю вожак перечтет,
В гордом блеске сухих опаленных глазниц
Он уже своих бывших птенцов не найдет.

Ну а в этом краю леденящих ветров
И израненных душ выживают лишь те,
Кто дышать горьким привкусом крови готов
На смертельно опасной для птиц высоте.


РЕКВИЕМ. ДЕНИСУ КОРОТАЕВУ.

Написал свой последний стих
Теплый август в твоей тетради.
Над планетой ветер затих,
Тот, что пел тебе на ночь глядя,
И с прозрачных небес с утра
Посмотрели пристально очи.
Кто ты? Ангел седьмого дня?
Если можешь ты, ...Авве отче...
Если надо - за все спроси,
Если можешь, возьми нас вместо...
Но спаси его, пронеси
Мимо дня рокового и места.
....
На пустом шоссе как церковный хор
Все сигналит реквием скорая -
До сих пор - до сих пор - до сих пор -
....
Ты писал: "Мы умрем не скоро".
27. 09. 2004