Беспокойство

...А мне в тридцать два зуба ржавела улыбкой весна,
Обещавшая осень в кувшине без дна и осадка,
И наивно, бездумно с наживкой глоталась блесна-
Не взирая на проседь, душа на блестящее падка.

Верит в блажь, будто месяц, в тумане не взятый в расчет,
Вдруг серпом опустившись спасет заглушенные всходы,
Небосвод станет тесен- устанет считать звездочет,
И что к яблоням рая ведут нас страдальные годы.

В сотый раз примет златом свинец, золоченный игрой,
И стечет речь безусых сто раз по усам мимо жажды.
А какой платить платой коню, взявшему сотню трой?
На сто первом укусе сломается ль тонкое жало?

Одевая кольчугу, избегнувши стрел - утону,
Рукавом кровь из носа стирая - пораню вдруг губы,
Не впотьмах, не с испугу лелею надежду одну-
Что раздета и боса - и гордо не вижу другую.

Каждодневным обетом сплетен по рукам и ногам,
Вырываюсь, бывает, бьюсь рыбой об лед и вновь в воду.
Я стою минаретом, но мне не сдержать  ураган,
Только хлеб с караваем... - пусть лучше засунут в колоду.

...И рублю и юлю, выбираясь из жуткого плена,
Жалко, из носу кровь да болячки на рваных губах,
Ненавижу, люблю - то и это всегда неумело,
Ожидая свирели, когда пилит соло труба!