Скрипач под куполом

   
         1
В ночь на улице фонарь
Мечется и ноет.
Точно так же, как и встарь,
Не жалея воск и гарь,
Спор ведет с луною.
Ветер стонет в проводах,
Снова осень в городах.

Окна все темны давно,
Только тусклым светом
Все горит одно окно,
Принакрыто пледом.

Если  кто-то, сделав крюк,
Завернул во двор бы,
Он бы слышал тихий звук,
Робкие аккорды.

В цирке днем – в манеже там
Лишь метешь опилки
И в буфете с скрежетом
После моешь вилки.

А потом бежишь с метлой,
Уж под вечер самый –
Подметаешь с мостовой
Все, что разбросали.

И лишь в ночь суровый быт
Отступает тихо.
Дом уснул, замок закрыт,
Всякий житель мирно спит,
Не помянет лихом
Дивный звук, мелодий стих,
Что под утро плавно стих.








2
А назавтра снова в бой
Пусть не в настоящий,
Ведь начальник над тобой
Тучен телом, крик трубой,
Взор почти горящий.
За оплошность каждый раз
Метит тростью прямо в глаз.

Если пролил ты супы
Или грязно в клетке,
Снова развились клопы
Или дырка в сетке –

Можешь смело подставлять
Голову для взбучки
И еще не получать
Следующей получки.

Хоть ты отданный приказ
Выполняешь строго,
Все рычит он каждый раз
Как медведь в берлоге.

Вот вчера ругал за то,
Что испорчен веник,
Все грозился кулаком
И не выдал денег.

А сегодня как на грех
Кто-то дал с досады
Или чтобы вызвать смех,
Или чтоб ругался шпрех
Львице шоколаду.
А тебя начальник вновь
Бьет теперь не в глаз, а в бровь.









       3
От нечестности такой,
Чьей-то злобы в спину
Кто-то слезы льет рекой,
Кто-то ходит сам не свой
И клянет судьбину.
Утешение твое-
Скрипки голос – пусть поет.

И, добравшись к высоте,
Где никто не видит,
Ты играешь в темноте,
На качелях сидя.

И не чуешь высоты
Своего полета,
Льются дивной красоты
На арену ноты.

Все сбежались – ищут где
Здесь скрипач из тайны –
На такой-то высоте
Музыкой блистает.

Осветитель прибежал,
Лампы засветились,
Луч вонзился как кинжал –
Труппа поразилась:

Тот, кто свет мелодий лил
По громаде зала –
Тот вчера дрова рубил,
Чай пустой в подвале пил
И глядел устало.
Даже руку ему дать
Им считалось не подстать.








      
        4
Ну а ты, с небес  скользнув,
Отдал тени мраку.
Головы не повернув,
Корм пошел давать слону
И поить собаку.
А хлопков сильней она –
Их немая тишина.

Жизни через полчаса
Изменился вектор:
Вызывают в небеса –
В кабинет директор.

Чинно предлагает сесть,
Хоть твой свитер с дыркой.
Говорит: «Узнал, что есть
Виртуозы в цирке».

Мол, представить он не мог –
Это первый случай,
Чтоб скрывали не порок,
А талант могучий.

Тут же записал в блокнот
Время репетиций,
Выдал денег, пачку нот,
И спешил проститься.

Стал себя ты обучать,
Не сдаваясь мукам,
Балансируя, играть,
На трапеции летать,
Разным прочим трюкам.
И в рекордно краткий срок
Ты уже не мало мог.









                5
В труппе лишь тебе ни в чём
Нету одобренья:
«Дворник будет циркачом!»
И суровым палачом
Было их презренье.
Только дед, хранивший склад,
Каждый день тебе был рад.

И когда кровавый пот,
В пальцах силы нету,
Он зовет на бутерброд
Или на котлету.

Ты лишь думал – почему
Злобой люди стынут,
А старик так добр к нему
Как к родному сыну.

На вопрос в глазах твоих
Он готов к ответу:
«Коль артисты были в них –
Так давно уж нету.

Косность, зависть, злоба, прах –
Корень их суждений,
А в твоих больших глазах
Только светлый гений.

Я и сам был не дурак,
Когда возраст нежен,
Сальто с бланшем и флик фляк
Часто делал просто так,
Ну, и на манеже.
Это нынче стал горбат
И не сделаю рондат.»









           6
Так вот Бог решил связать
Две судьбы различных,
Чтоб друг друга выручать,
Чтоб друг другу рассказать
О печалях личных.
Пусть разняться их года –
Дружбе это ерунда.

Другу в плате нет нужды –
Это каждый скажет,
Но спасенье от беды
Еще крепче свяжет.

«Хорошо, хоть дед – мой друг», -
Думал ты устало,
А на сердце как-то вдруг
Не спокойно стало.

«В цирке не был он весь день –
Какова причина?
Может, у него мигрень
Или ломит спину?»

К сторожу стучишь в подвал:
«Вылез из норы бы!»
Фыркнул тот: «Старик сказал,
Что пошел за рыбой».

-Как? За рыбой ты сказал?
Так ведь заперт рынок!
-Нет, на речку, сетку взял,
Прорубь нынче вырубал –
Потерял ботинок.
Но теперь-то быть должно
Ему в валенках тепло.









    7
-Прорубь! Ведь конец зимы,
Лед поди как тонок!
Снова фыркнул он из тьмы -
-Слушай, ну причем здесь мы?
Он же не ребенок!»
«Ну и хрыч!»  - один к реке
Побежал ты налегке.

Сумерки сгустились в миг,
Лёд луной залился.
«Хоть бы только мой старик
В воду не свалился!»

Ты по берегу бежал,
Звал что было мочи,
Лед пустынен, пуст причал,
Вечер крался к ночи.

Вдруг неясный тихий стон -
Ты за ним – в погоню.
Неужели это он?
Неужели тонет?

И пока стал громче крик
Мыслей билось сколько!
Жив, наверное, старик,
Еле-еле только.

Ты подобного никак
И не ожидая,
Вдруг увидел – старика,
Лупят по худым бокам
Рыбу отнимая.
И без помощи твоей
Старику все тяжелей.









 8
В хулигане больше сил,
Но ты бьешь с размаха –
Даже для таких верзил
Свет покажется не мил,
Если бьют без страха.
И без рыбы, одному,
Все ж пришлось уйти ему.

Хоть под глазом с синяком,
Колет в спину больно,
Рядом с бедным стариком
Ты присел довольный.

«Я уж был почти без сил,
Мне пришлось бы туго», –
Дед тебя благодарил
За спасенье друга.

Рыбу сдобрили мукой,
Раздобыли масла,
Да, за ужин за такой
Драться не напрасно.

А на утро – глаз разбит,
От начальства снова
Получил за этот вид
Выговор суровый.

Только ты на этот счет
Больше не горюешь,
Сделал подвиг – что еще,
Если глаз не брать в расчет,
Ты почти ликуешь.
И под куполом летать
Ты сегодня мог на ять.








9
Вся весна прошла как день,
Лето стало тише.
И от солнца дальше тень,
И в природе тишь да лень,
Осень в тучи дышит.
Стынет речка день за днем
Ждет до встречи с сентябрем.

И директор стал опять
К новому сезону
Из артистов выжимать
Сок как из лимонов.

А с тебя же за дебют
Он дерет три шкуры,
Нет минуты отдохнуть,
Даже перекура.

Лишь артистов без конца
Злость берет до крика
И созрела в их сердцах
Хитрая интрига.

Смотрит каждый злого злей,
Всякий вносит лепту,
Но за скрипкою своей
К сплетням глух и слеп ты.

До премьеры восемь дней –
Проданы билеты,
И по мерке по твоей
Сшит шедевр лучших швей –
Тройка из вельвета.
А в афише городской
Ты прочел про номер свой.









                10
Между тем пока ты был
В радостном волненье
Дед за труппою следил
И к нему по мере сил
Кралось подозренье.
Был он честен до сих пор,
Но подслушал разговор.

Дед про заговор узнал
И сметен был этим,
Ну, а после думать стал
Делать что в ответ им.

План им был изобретен
И тебе рассказан,
И хоть был ты удивлен
Согласился сразу.

Ночь прошла, часы пробьют,
Смутны сновиденья.
День премьеры – твой дебют,
Взлет или паденье?

Словно в дымке – завтрак, чай,
Время репетиций,
Разум трезвый, отучай
Сердце колотиться.

В труппе мыслят – как ни злись,
Быть нельзя иначе:
Ждут тебя не «Браво!», «Бис!»,
Не овации, не свист,
Ждет лишь неудача.
И шампанского бутыль
Кто-то загодя открыл.









                11
Друг твой сделал все как мышь-
Тихо и бесшумно.
Ты как он весь день молчишь,
И над скрипкою корпишь,
Проверяя струны.
А потом, одев вельвет,
Ты в гримёрке гасишь свет.

Миг святой теперь настал,
Замер ты на месте,
В сумрак погрузился зал,
Вышел шпрехшталмейстер.

До тебя он объявил
Мага, акробатов,
«Укрощенный крокодил»,
Ну, и прочих гадов.

Вот оркестр дробь дает,
Твой черед явиться,
Душу оторопь берет,
Как тут не свалиться?!

Ведь артисты – те, что всей
Головой в конфликте
На шесты налили клей,
Там тебе идти где.

По шесту же как никак
Должен постараться,
Как в сложнейших номерах,
Ты со скрипкою в руках
До качелей красться.
Ну, а если шест в клею
Сломишь голову свою









12
Вдруг в оркестре поворот-
Неужели знали?
Барабанщик бой дает,
В медные тарелки бьет
Трели на рояле.
Из-под купола летят
Конфетти и твой канат.

Заменил шесты  в клею
Друг – ума палата,
Чтоб рапсодию свою
Ты сыграл с каната.

Ты обвил его рукой
И ногами тоже,
Зритель смотрит за тобой,
Он почти восторжен.

Люди забывают зал
Нет, они не в зале,
Ты им скрипкой рассказал
Что они не знали,

Что таилось в их душе
Но пока молчало
А теперь острей ножей
Сердце разорвало.

И кружил быстрей канат,
Музыка в круженье
Замирал за рядом ряд,
Ложи в тишине сидят
В цирке нет движенья,
Ты аккорд последний взял
Адским громом грохнул зал.









Эпилог

Всех простил – ведь злость таить
Мог бы ты едва ли,
Многие из них дружить
С тобой нынче стали.

Только сотня новых дружб
Старой  не надежней,
Нынче ты отец и муж,
Дед с тобою все же.

Не скрывает больше плед
Из окошка звуки,
И еще на много лет
С другом вместе руки.

Август 2003 – май 2004 г.г.