Недавно раут дан был в мою честь...

Недавно раут дан был в мою честь,
В мой восемнадцатый, последний день рожденья,
И, приглашенных, было там не счесть,
И вечер был наполненный движеньем.

Все двигалось, сверкало и плыло,
Там было много деятелей науки,
Искусства живописи, музыки, кино,
И все, мне с хохотом протягивали руки.

Там был Феллини, был и немец Маркс,
И Гёте с Шиллером, и Бах и Шнитке,
Брюллов, Пикассо, даже сам,
К нам Вечный Жид зашел, оборванный до нитки.

И Гумилев, и Бальмонт и Рембо,
И Томас Манн, хотя и был он там негоден,
Все пили белое искристое вино,
И мило говорили о погоде.

И Мусоргский, подвыпивший, Модест
С Эйнштейном до утра играли в карты,
А Геббельс, По, Цветаева и Гесс
С Толстым о жизни спорили с азартом.

Агата Кристи, Гончарова и Гоццоли,
Все на балкончике сидели при луне,
Глядя на то, как Бродский и «садовник» Нольде
Искали изумруды звезд в траве.

Наполеон, Гомер и Ерофеев,
Всю ночь записывали что-то на листах
Дрались. (Прийти к консенсусу наверно не сумели)
И после разругались в пух и прах.

И Пушкин дуэлировал с Дантесом,
И Лермонтов в Мартынова стрелял,
А заварил все это молодой повеса…
Но имени его я так и не узнал.

Рабле, Шекспир, Боккаччо и Лимонов
И Толкин с Рихтером, Конфуций и Камю,
Да нет, я всех наверно не припомню,
Всех тех, кто праздновал на том балу.

Когда ж забрезжил первый луч рассвета
И заблестели капли на фужера дне,
То гости, взяв с собой конфеты,
Ушли, так и не вспомнив обо мне.

Они ушли, со мной не попрощавшись,
Меня, оставив, в этом странном сне
И только Смерть по-доброму, с приятцей,
Совсем по волчьи, улыбнулась мне.