Все может быть незнакомка

Я в глаза взглянул незнакомке,
В них когда-то жила печаль,
Мой взгляд, видно, изрядно скомкан,
А ее наполнял хрусталь.

И смотрел я на лед в тумане,
И почти позабыл тепло,
Утопая в ее капкане,
И был рад, что сломал крыло.

Мне не нужно чужого солнца,
Я бы век зимовал во льдах,
Позабыв про темп марафонца
И бездарных былых годах.
 
Я бы мог зачеркнуть столетья,
И, споткнувшись, взять новый старт,
Стать упругой и гибкой плетью,
Я всегда ненавидел март.

Это было дождливым утром,
Я подумал: «Все может быть»,
И в сединах не быть мне мудрым,
Так уж лучше совсем не жить.

Я еще раз взглянул уныло,
И она улыбнулась мне,
Я отвел глаза торопливо,
Изучая дыру в стене.

Что ж, противник банальной прозы,
Ты ошибся «Все может быть»,
Но в тепле увядают розы,
Им бы лучше совсем не жить.

Ты хотел воплотиться в струях,
Обретая в морозе твердь,
На замершем стекле рисуя,
Бросить в ноги и жизнь и смерть.

Но ведь жизнью я был отвержен,
Как роса полевой травой,
И остался лишь жизни стержень,
Но не быть ей моей вдовой.

Улыбнувшись, я тихо вышел,
И пронзал мою спину взгляд,
Комментарий здесь был излишен,
Хоть все триста веков назад.

И, наверно, сквозь глаз оконца,
Протянув золотую нить,
Пробивалось смешное солнце,
Ему тоже лучше не жить.

Размышлял я дыша сигаретой:
«Я отвечу за все головой,
Я когда-нибудь стану кометой,
Не спеши быть моей вдовой».

Я в глаза заглянул незнакомке,
С нею вечность, где «Все может быть».
Пусть простят меня после потомки,
Мне, уж точно, лучше не жить.