желтая дорога

Не узнаю дорогу, ступени, ботинки, ноги,
мир все время меняется,
Старая арка как рамка для новой подделки картины,
желтее бока деревьев, их руки, дрожащие пальцы
их ногти царапают воздух,
и улица - тонкая нить паутины
и жизнь под вопросом
и над вопросом, и между вопросов
и даже в самом рыболовном крючке
в холодном металле, и в остроте,
и в шпоре для верности, вырвешь лишь с кожей,
во всех ошибках и перекосах
наших дедов и наших детей
а дети в школе меня ненавидели
и говорили, топя мой дневник в унитазе:
"твои глаза большие, собачьи..."
вот как волчат обижают невинных детишек проказы
всю жизнь за плечом маячат,
даже если сбегАешь за тридевять
не узнаю дорогу, кирпич пожелтел и солнце,
каждым лучом гепатитным
перегарным рентгеном насквозь
озаряет мою бессонницу
отравой неверия сны все пропитаны
проткнуты вопросами.
куда идти, у меня нет города,
у него, значит, нет меня
луна опрокинута, звезды рассыпаны,
три жизни и тридцать три дня
босиком по каменным плитам
по раскаленным сковородам
мой дед говорил: грех не делиться хлебом,
хлебом была еда,
икра лосося и лебеда,
одежда, постель, силы, время и остальное
объединило небо -
распределяем поровну боль.
боль на волю
соль - это тоже хлеб

***
Мы ходили в стеклотарий и сдавали души
Тот экзамен сон с глазами, из глубин на пять изучен
В то же время можно дважды, можно вдвое больше,
 Вдвое дольше, вдвое раньше, но никак не лучше.

Сны в бутылках тонут в море, стонут немо, молча
Там эфир совсем засорен, как песок под веком
Связки скользких черных бревен, брови тучи клочья
И под стеком только глина, нету человека.

Мне не видно, мне не слышно, только то, что помню
Есть фундамент, стены, крыша – человека нету.
Только сны, мечты, химеры, мутных теней сонм и
Кости грязно-желтого
 школьного
скелета.