Я буду фрагменты биографии

                    Рождение.

Январь. Морозный и седой
День начался истошным криком:
"Пришел, примите на постой,
Здесь в вашем мире многоликом

Я буду."
                    Сморщен и лилов,
Мокроволос и теплокровен -
В чужих руках, но нет врагов.
Он будет жить со всеми вровень.


                    Босоногость.

"Вставайте, самовар кипит!"
Горбушка черного на завтрак.
Синяк - след уличных обид -
Цветет под глазом.
                    Пряный запах

Коричных яблок, дикий лук -
Минутки гложут до обеда.
Кольцо надежных теплых рук.
Небесно-бледный талес деда -

Волна "тридцатых" не снесла.
На пятничные посиделки
Сходилось слушать полсела,
Как мама пела.
                    Тик-так. Стрелки.


                    Гетто

- Звезда Давида! Где ты?
                    - Здесь,
На рукаве твоем, сыночек.
Тифозный бред. Дыханий смесь.
Гортанный смех - так смерть хохочет,

Шестнадцать месяцев надежд
Перечеркнув командой "Ахтунг".
Пять метров ужаса - рубеж
Меж теми, кто сейчас и завтра.

Земля шевЕлится, вобрав
Тепло живое. Птицы плачут.
Один. Укрыться в скорби трав
И видеть мрак, почти незряче.




Из дома в дом. Ничей. Босой -
На обмороженные пальцы
Намотан грязный бинт.
                    - Постой!
Откуда ж столько вас, страдальцы?

Кусочек жмыха и иди,
В другой переночуешь хате.
Дожди, метель и вновь дожди...
Была бы жизнь, терпенья хватит...




Свои? Свои. Холодный взгляд
И рот чуть скошенный обидно
У комиссара.
                    - Взять в отряд?
А что же ваши, шли как быдло?

Молчание. Не в первый раз,
Не пожалели бы винтовки,
И по пустотам вражьих глаз
Палить, палить без остановки...

Толчком внедряется свинец,
И жирно намокает черным
Рукав. И снова не конец -
Смерть огрызнулась: непокорный.




- Герр режиссер, удачный ракурс
На фоне этого портрета.
За кадром пусть играет Штраус.
На стену дайте больше света!

Разлет бровей, с горбинкой носик,
Бант черно-красный. Персик держит.
Его никто о ней не спросит,
Портрет известен. Безмятежный

Взгляд девочки, родной до боли...
Сестренка...Ты не постарела.
Как жернова нас измололи...
Ты там, а я, вот видишь, целый...