Начало Глава 1 из романа...

Эта история началась в январскую лютую стужу. Голос был с тёплым, едва уловимым акцентом, вкрадчивый и мягкий, как душистая пена в ванне. Он обволакивал, ласкал, забирался внутрь до щекотки в животе и легко переходил в отступление, таял и растворялся в калейдоскопе времени. Поражал, подобно искусно смодулированному вирусу, вынуждая сладко и мечтательно болеть воспоминаниями о его звучании. За недели его отсутствия порог моей чувствительности к затягивающей напасти снижался неизмеримо. Но голос неожиданно возникал снова.

Ему срочно требовалось получить предложение на поставку медтехники процветающих европейских производителей или вдруг выяснить, что свеженького для лечения тленных тел напридумывали российские Кулибины. Такому голосу невозможно противостоять. И я действовала, невольно проникаясь его потребностями и волнениями. Динамика его жизни вовлекла меня в смертельный круговорот, когда выход только один – поскорее подготовить ответ и расслабиться. Нечеловеческое перенапряжение,  противоречивые догадки, я ли стану исполнительницей очередной «поставки века» или кто-то из невидимых конкурентов, круглосуточное строительство гениальных планов, как выстоять и победить – всё это не позволяло даже мельком взглянуть на ситуацию под иным углом зрения.
 
В одно действительно прекрасное утро голос властно решил, что пора знакомиться, и назначил встречу в своем офисе, который, по счастливому совпадению, был на полпути от работы до семейного очага. Вот уж редкое везение – после переговоров оказаться ближе к дому. Правда, этот улыбающийся баритон нарушал миротворческие планы несколько раз, перенося час встречи. Но я быстро перестраивалась: можно кое-что доделать, чтобы разгрузить завтрашний день...

Звонкий мороз подгонял и веселил. Небо улыбалось моему восторгу и любопытству. Интересно, выбор сделан или я буду преодолевать очередной этап конкурса? Было чувство, как перед экзаменом: либо пан - либо пропал.

Длинный дом над озером ничем не отличался от соседних. Чёрная железная дверь в его торце предупреждала об особой осторожности, с которой следует входить в мир охраняемых ею обитателей. Я зажмурилась, сделала несколько успокоительных вдохов и нажала кнопку звонка. В это мгновение на пороге стояла не робеющая и донельзя взволнованная женщина, а самоуверенная деловая леди.
Меня впустили и предложили раздеться. Навстречу, заслоняя почти весь проём длинного коридора, неслась высокая плотная фигура любящего поесть (и не исключено, что и выпить) человека в расстёгнутой короткой коричневато-рыжей дублёнке. Перед ним катилась свежая морозная волна, смешанная с нетривиальным  запахом туалетной воды.

- Наверное, мы вошли одновременно, но с противоположных сторон, - подумала я с неосознанным беспокойством. - Не офис, а скрытый лабиринт.

Над распахнутым воротом дублёнки гордо возвышалась аккуратно стриженая голова с улыбкой до ушей, внимательными глазами цвета свежезаваренного чая и крупным закругленным носом, не привлекающем к себе внимание на полном лице. Отдельные волнистые прядки тёмных глянцевых волос непослушно топорщились из причёски и лезли на широкий гладкий лоб, придавая хозяину мальчишеский вид. Полуботинки ослепляли сиянием.

- Небось, не любит топтать асфальт, – мелькнуло в голове.

Приветливо кивнув, он промчался в ближайшую от входа комнату и гостеприимно оставил дверь открытой. Пока привратник помогал освобождаться от шубы, я изо всех сил старалась вспомнить, когда последний раз встречала мужчину, так уверенно держащего форму в московском слякотном климате. Альтернативных вариантов не находилось.

Я сняла шапку-эскимоску, наугад поправила волосы и одёрнула подскочившую в дороге чёрную французскую юбку-стретч, которая вот уже три года постоянно спасала меня от размышлений над формой одежды при подготовке к деловым визитам. Потом оценивающе посмотрелась в короткое прямоугольное зеркало на противоположной стене и вошла в просторный кабинет.
За одним из столов сидел обладатель очаровательного голоса, за другим – его русский коллега из серии блестящих отставных офицеров КГБ. На них были джемпера, и мне показалось, что отопление оставляет желать лучшего. Здесь дышалось легко: по-видимому, свежесть воздуха происходила не столько от температуры, сколько от отсутствия пыли.
Оба прострелили меня такими взглядами, что юбку захотелось удлинить до колен. Или переодеться в брюки. Благо, высокие зимние сапоги скрыли от нескромного рассматривания часть ног. Несколько шагов до предложенного стула казались дорогой на эшафот по скрипящим подмосткам.
На зарешёченных окнах висели горчичные, с атласной ниткой, занавески, каких было много в любом государственном учреждении доперестроечной поры. Они не справлялись с яркими малиновыми лучами заходящего солнца, пучками рассыпанными по мебели и рассохшемуся буковому паркету. Пол пережил не одно поколение арендаторов, потеряв первозданный лаковый блеск, но был чист. Застеклённые книжные шкафы из ДСП «под светлое дерево» томились под тяжестью каких-то статуэток, вымпелов и никому не нужных сувениров. Казалось, в кабинете не было ни одного лишнего предмета.
 
На пустом столе передо мной лежали два внушительных красочных проспекта, из которых следовало, что я имею дело с крупной строительной французской фирмой. Моя сдержанная улыбка готова была в любой момент смениться  внимательным, глубоко заинтересованным выражением лица. Потенциальный заказчик, напустив на себя серьёзный вид и глядя прямо в мои зрачки, с ходу пустился расписывать величайшие возможности своей компании, но закончил так же неожиданно, как начал, и решил выслушать гостью. Большие кисти его рук нельзя было назвать полными; красивые, пропорционально длинные пальцы с тщательно выполненным маникюром размеренно листали принесённый мной каталог. Почему-то пришло в голову, что им можно доверить выполнение тонких, требующих виртуозности манипуляций. И что этим крепким и надёжным рукам место в операционной… Выбираясь из неловкой паузы, я постаралась быть краткой и убедительной.

- Должно получиться хорошее сотрудничество, как Вы думаете? – заключил Он,  добродушно улыбаясь. И, продолжая марафонское испытание немигающим взглядом, сказал негромко, но твёрдо чеканя каждое слово: - Мы остановили выбор на Вашей компании, это практически решено. Вскоре сообщу, с чего начнём.

Волна мурашек от пят до макушки прокатилась по нервам, выскочила молниями из моих глаз, подкосив его стойкий взгляд, и разлилась по телу кисейным дурманом. Моё честолюбие сидело на седьмом небе и хлопало в ладоши. Воображение набирало обороты, а щёки откровенно конкурировали с маковым оттенком жакета, который подчёркивала безукоризненная белизна кружевной блузки.
Передышку давали редкие телефонные звонки. Пока мой визави говорил с невидимыми партнёрами, я приходила в себя и собиралась с мыслями. Как только Он положил трубку,  я подхватила смешливый тон его телефонного разговора, в который спрятала фонтанировавшие эмоции, чтобы не вырвались ненароком и не продемонстрировали клокотавшую внутри радость:

 - Надеюсь, мы Вас не разочаруем!
 
Визит можно было бы считать законченным, если бы Он не вызвался проводить меня. Предлог нашёлся сам собой: неотложная поездка в гостиницу «Славянская-Рэдиссон» на какую-то встречу. Отговорки и объяснения, что мой путь вовсе  не лежит через площадь Киевского вокзала, были решительно отметены.  Ему казалось, что станция метро «Киевская» должна устроить безлошадную даму в любом случае.

- Там ведь три радиальные линии и кольцевая, - пытался он уговорить сам себя. И вдруг с отеческой заботой добавил: –  Юбка у Вас слишком короткая, а мороз нешуточный, замёрзнете.

Появление нового и совершенно неожиданного оттенка в голосе заставило покориться без дальнейших препирательств. А внутри роились вопросы: «Почему едет именно туда? Он кавказец? Не сказала бы! Интересно, откуда родом? Дружит с владельцами отеля? Или просто пригрето место для проведения переговоров с важными персонами? Почему не предложил обменяться визитными карточками? Откуда Он вообще взялся, почему позвонил именно мне?»
 
По дороге разговорились. Если быть честной – не смею утверждать, что спутник произвёл на меня впечатление своей внешностью. Безусловно, сытая жизнь помогает обрести лоск, когда человек знает толк в одежде, не чурается бани, парикмахера, имеет изысканные аксессуары и придерживается неписаных правил поведения на людях. Но слегка распущенное тело, одарившее хозяина двойным подбородком, внушительной шеей, животом, не позволяющим костюму сидеть нормально, никогда не являлось для меня мерилом идеального мужчины. Да и лицо не отличалось особой красотой, хотя и не было лишено некоей приятности из-за приподнятых вверх от вечного сияния улыбок уголков губ, прищуренных добрых глаз и подобия ямочек на смуглых щеках. Может быть, дело просто в моём пристрастии к блондинам.
Зато Он не без намёка признал, что со мной было довольно легко общаться, и такое чувство, будто мы знакомы сто лет. Да, я имею это качество. Полагаю, каждый второй мог бы сказать то же самое.
 
Дважды Он пытался закурить, но я жалобно просила не делать этого, ссылаясь на мороз и невозможность открыть окно. Но на самом деле сильнее повлияло откровение, что в моей семье не курят, и муж будет недоволен, если я вернусь в прокуренной одежде. Всем известно, как легкомысленно ведёт себя мех, моментально поглощая и усваивая запахи.
 
Сама я отнюдь не ощущала лёгкости в общении с ним. Скорее, наоборот, была скована пристальным вниманием к моей особе, смущена его любопытством и манерой не договаривать мысли до конца, оставляя простор для воображения собеседницы. Тем не менее, при прощании не ответила отказом на предложение как-нибудь посидеть за бокалом шампанского. Напротив, приподнятым тоном пропела:

- С удовольствием...

И выпорхнула из  Мерседеса цвета «брызги шампанского». Пятисотого, между прочим. Но разлива конца восьмидесятых, так что слегка старомодного.