Баллада Эллады

Одиссей в Одессе провел неделю -
Семь кругов платанов, притонов, трюмов.
Рыбаки и шлюхи, дивясь, глядели
Как он ел руками, не пил из рюмок,
Золотой катал по столу угрюмо,
На цветастых женщин свистел с прищура,
И любая Розочка или Фрума
Понимала враз, что халда и дура.
Рыбаки хотели затеять бучу,
Но Язон Везунчик сказал ребятам:
«Он бросает ножик, как буря – тучу.
В этой драке лучше остаться рядом».
Одиссей допил свой кагор и вышел.
Мостовая кладка скребла мозоли.
Вслед за ним тянулся до самой крыши
Резкий запах весел, овец и соли.
…Не по-детски Одесса мутила воду.
Он базарил с псами вокруг Привоза,
Обошел сто лавок шитья «под моду»
И казались рыжи любые косы,
Остальное – серое, неживое.
Как твердил напев скрипача Арона:
«Уходить грешно, возвращаться – вдвое».
По пути из Трои – ни пня ни трона.
Одиссей дремал на клопастых нарах,
Покупал на ужин печенку с хреном,
Заводил друзей на блатных бульварах,
Отдыхал и лень отдавала тленом.
...«Пенелопа Малкес, белье и пряжа».
Завитушки слов, а внутри витрины
Покрывало: море, кусочек пляжа,
Козопас и пес, за спиной руины,
А по краю ткани волнами Понта
Синий шелк на белом ведет узорик.
И хозяйка, лоб промокнув от пота,
Улыбнулась – возраст. Уже за сорок.
У прилавка тяжко, а как иначе?
Сын-студент. В столице. На пятом курсе.
Хорошо б купить уголок для дачи:
Молоко, крыжовник, коза и гуси.
...До утра рыдала на вдовьей койке,
Осыпались слезы с увядшей кожи.
Кабы волос рыжий да говор – койне,
Как бы были с мужем они похожи!
Будто мало греков маслиновзорых
Проходило мимо закрытых окон...
Одиссей очнулся на куче сора
Лишь луна блестела циклопьим оком,
Да хрустели стыдно кусты сирени,
Да шумели волны о дальних странах...
Сорок зим домой, разгоняя тени,
Провожая в отпуск друзей незваных,
Памяти пути, покорясь, как птица,
Кочевые тропы по небу торя,
Чтоб однажды выпало возвратиться
В россыпь островов у родного моря.
Асфодель асфальта, усталость, стылость,
Узкоплечий гонор оконных впадин,
И вода на сохлых ресницах – милость
Дождевых невидимых виноградин.
И глядишь, как чайка, с пролета в реку,
Понимая ясно – не примут волны.
И зачем такая Итака греку?
Как ты был никто, так и прибыл вольный.
Чужаки обжили живьем жилище,
У былой любви телеса старухи.
Про погост Улисса расскажет нищий,
Молодым вином освежая слухи.
Рыжина проступит в белесых прядях —
Город, как жена, не простил измены.
Остается плюнуть и плыть, не глядя,
За края обкатанной Ойкумены.
…Завтра день светлее и небо выше,
Завтра корка хлеба прочней и горче.
Обходя сюжеты гомерьей вирши,
Парус над волной направляет кормчий.
И не знаю – будет ему удача,
Или сгинет в черных очах пучины.
Поперек судьбы и никак иначе
Выбирают имя и путь мужчины.