Лефортово

Маски
 
  Мой пробил час!
  Сегодня я
  Такой как есть,
  Хотя и в маске.
  Жизнь ловко преподносит сказки
  С набором будущих чудес.
  Вот вновь мечтаем о весне
  В минуты хмурости и стужи
  И сохраняем вид снаружи
  Благопристойный как пенсне.
 
  Где я есть я,
  когда без маски?
  В какой то непонятной пляске
  Живешь весь день
  И в забытье пустые ночи коротаешь.
 
  Где мы есть мы
  когда в нужде
  Себя совсем не принижая
  Легко Рокфеллеров играем
  И с хиромантами гадаем
  Толь победим, толь проиграем.
 
  Где мы есть мы,
  когда кричат
  Налево нам или направо,
  Дозволив кухонное право
  Использовать в любой игре.
 
  О, маски, ложны вы средь нас.
  Но перемешивая вехи
  Все валим беды и огрехи
  На тех, кто был еще до нас,
  Еще до нового потопа.
 
  Надеемся: спасет Европа
  И не оставит Боже нас.
 
 
 Черный чиновник.
 
  Черный чиновник в квартире моей
  Стрелки часов переводит.
  Черный чиновник черных ночей
  Утром, увы, не уходит.
 
  В доме моем он непрошенный гость
  Жиром и лестью сияя,
  Прячет в улыбке природную злость
  И не спеша поучает:
  - Важен порядок бумаги и слов
  ( Кто возразит ему в целом ?)
  Каждый способен и каждый готов
  Черное вымарать белым.-
 
  Черный чиновник мой спутник и враг
  Не расстаюсь я с тобою,
  Чтоб усмехаться обилью наград,
  Выданных чернотою.
 
  Мне, к сожаленью, на гибель твою
  Не предоставлена виза.
  В завтрашнем вечном загробном раю
  Встречу чиновников в ризах.
 

 Арлекин
 
  Сорви-ка маску, арлекин,
  Брось корчить из себя урода:
  В наш век естественна природа
  Лишь театрален ты один.
 
  В бесцветном лике божества
  Явись пред зрителем без грима.
  Что жизнь твоя ? Движенье мима,
  Так стань же мимом естества.
 
  Не жди рукоплесканья тех,
  Отбросив театральность жеста,
  Кому бронируется место
  В партере собственных утех.
 

  Пастушка

  По Р.Бернсу

  Пас я с пастушкой молодой
  Овечек в чистом поле,
  Она была полунагой
  Я тоже был не боле.
 
  Весь день валялись мы в траве,
  Овечки сладко спали.
  Букашки ползали по мне
  И чем то щекотали.
 
  В глаза пастушке я смотрел,
  Она смотрела тоже.
  Я был застенчив и несмел,
  Она была похожей.
 
  Под вечер побрели домой
  Овечки и барашки...
  Мне вспоминается порой
  Как ползали букашки.
 

  Осьминог
 
  Глубоко в прохладном море,
  Вам, конечно, невдомек,
  Проживает одинокий
  Восьминогий осьминог.
 
  Каждым утром, рано-рано,
  Лишь забрезжится восток,
  Умывает из-под крана
  Восемь ножек осьминог.
 
  Съест за завтраком рыбешку,
  Дверь закроет на замок
  И уйдет искать работу
  Безработный осьминог.
 
  Но на службу принимали
  В царстве том одних миног,
  Жили-были и не знали,
  Что такое осьминог.
 
  Как увидят - корчат рожи,
  Не пускают на порог,
  Говорят презренно: - Боже,
  У него же восемь ног !
 
  Вот и ходит грустный, грустный,
  Молчалив и одинок,
  Очень ловкий, очень умный,
  Восьминогий осьминог.
 

  Крабы
 
  Как-то я у моря,
  Под шумок прибоя,
  Утащил двух крабов
  Для крабьего боя.
 
  Только в банке, сидя,
  Крабы на окошке,
  Жизнь мою всю видят,
  Потирая ножки.
 
  И смеются долго
  Крабы спозаранку,
  Мол посажен с ними
  Я в квартиру-банку,
 
  Мол украли море
  У меня когда-то...
  Вот какое горе
  С крабами, ребята.
 
 

  * * *
 
  Мы сидим у огня,
  мы Стучим по столу.
  ты Стучишь на меня,
  на тебя я Стучу.
 
  в Стуках - воздух квартир
  за решетками рам.
  соткан Стуками мир:
  ваш Стук - нам, наш Стук - вам.
 
  Стук да Стук. Стук да Стук.
  изо дня в день весь век.
  достучался ты, друг,
  вечный жид - вечный зек.
 
  стал иным быт и мой -
  разделяя вражду,
  за тюремной стеной
  от тебя Стука жду.
 
 

  Лефортово
 
  Лефортово, Лефортово...
  в Лефортово - жнивье.
  граница между "будет"
  и вывернутым "до".
  там жизни вод течение
  застойно и быстро.
  шесть метров на мучение
  да ржавое ведро.
  и петли салом смазаны
  и выстрел. вот он. твой...
  в Лефортово повязаны
  мы все одной судьбой.
 
 
  Артист
 
  Не совместив тоску разлуки
  С обыденностью скучных дней,
  Я жал не разбирая руки
  И прятал отголоски скуки
  В потоках праведных речей.
 
  Не знал ни бунта, ни покоя
  Уйдя от юношеских чувств
  И за бронею домостроя
  Сдавался прихотям без боя.
  Был важен, но по сути пуст.
 
  Над скучной жизнью на мгновенье
  Взлетал, восторгом окрылен,
  Но низвергался дуновеньем
  Упреков, слез, чужого рвенья
  И каялся, что посрамлен.
 
  Любил других, когда любили
  Меня, прощая все грехи.
  То превращал в неправду были,
  То делал вид, что позабыли
  Меня и слезы и стихи.
 
 
  * * *
 
  Металась в воздухе зима
  От оттепели до метели.
  И у домов, качаясь ели,
  Сводили ветрено с ума.
 
  То гололед, то снегопад
  Безумствовали постоянством.
  Под небом беспробудным пьянством
  Дымился райским светом ад.
 
  Душа и шатко и смешно
  По льду скользила эфемерна -
  Она не мучилась: безмерно
  Ей было глухо и темно.
 
  Зима, зима. Лишь только след
  Тобой, твоим оставлен словом,
  Мерещился в просторе новом.
  ( Прообраз обретенных бед).
 

 
  * * *
 
  Соло ветра удивляло.
  Снег безумствовал вовсю.
  Покрывало, покрывало
  Легким снегом землю всю.
  Прикрывало чьи-то страсти,
  Ложной юности мечты,
  Покрывало все напасти
  Приземленной черноты.
  Укрывало все что было
  Недосказано вчера.
  Порошило, порошило
  Вечным снегом. Добела.
 

   
  * * *
 
  Очерча черчу
  Силуэт-рассказ.
  В нем сюжет коряв.
  После точки - тишь.
  В синем небе боль
  Отраженьем глаз.
  У судьбы персты,
  Как сосульки с крыш.
 

 
  * * *
 
  Огульность домыслов и дел
  Уже давно не раздражала,
  Мне стало ясно, что с начала
  Не избежать пути в предел.
  Легко бессилием приняв
  Тоску души в несовершенстве,
  Бесстыдство утолил в блаженстве
  Рассудку ясному не вняв.
  Настроился на ложный лад,
  Тон жизни ленью прикрывая.
  Стал воспевать, что твердь земная
  Упрячет вместе с раем ад.
  И в этой сумрачной тоске,
  Вдыхая летнюю прохладу,
  К общению, как к водопаду,
  Тянул тепло на волоске.
 

 Столице
 
  -...Почувствовать великость толчеи,
  Понять попытки поиска сравнений
  В бесцельности их ложной новизны,
  Вдохнув продуманность нравоучений
  В пурпурном фоне лозунгов и схем,
  И, окунаясь в темноту бездумья,
  Остаться жить, не умерев совсем,
  Едва мерцая светом слабоумья...-
 
  Так думал я, вонзаясь в ритм колес.
  Мне было одиноко и печально,
  Хотелось, чтобы поезд под откос
  Вдруг ринулся внезапно, но нечаянно.
  Хотелось, разметавшись на куски,
  Ожить наутро в незнакомом взгляде,
  Прочувствовав чужую боль тоски,
  Поняв стремление и к славе и к награде.
  И ощутив вселенную собой,
  Зажить любым движением и смыслом
  И неожиданно явиться пред тобой
  И вдохновенно праведным и чистым.
 

 
  * * *
 
  О, как боимся единиц
  Безумных жителей Парнаса.
  Среди божественности лиц
  Пугает каждая гримаса
  Непонимания идей,
  Не признанности слов и стиля.
  Среди покоя светлых дней
  Страшит затмение светила,
  Среди глубокой тишины
  Смешон старинный звон бокала...
  Все чаще в свете новизны
  Усматриваем страсть скандала,
  Свержения престолов, схем
  В перевороте вражьих мнений,
  Возводим памятники тем,
  Кто тешит нас покорным пеньем,
  А прокаженного изгнать
  Спешим из стада буквой права.
  Мы так боимся потерять
  Свою предубежденность нрава.
  Но пьедесталы через век
  Отступникам отводим свято,
  Кричим во всю: - Вот - Человек ! -
  Как звали Бездарем когда-то.
 

  К Золотым воротам
 
  Я ждал, что золото ворот
  Меня приятно остановит,
  А напряженный слух уловит
  Ключа скрипучий поворот.
 
  Что в миг, когда раскроют их,
  Проснется колокол уставший,
  И звон, стремительно упавший,
  Затихнет в помыслах моих.
 
  И вот я здесь, у древних стен,
  И слуху шум другой угоден,
  И у ворот проход свободен
  От прошлого до перемен.
 

 
  * * *
 
  Какая она осень сегодняшнего года,
  И есть ли в ней отличия
  от прошлых, давних лет?
  Другие ли контрасты, другая ли погода,
  А может быть различия как такового нет?
  А может быть березы все с теми же листами,
  И облака лохматы как ровно год назад,
  И провожают в школу все так же те же мамы
  Совсем не повзрослевших девчонок и ребят?
  И звезды не другие,
  и в письмах те же строки,
  И те же чувства гложут,
  и так же ноет грудь,
  И взгляд в такой банальной
  туманной поволоке,
  И в зиму нас уводит не позабытый путь?
  Быть может все вернулось на год назад,
  к истокам
  И время каруселью по кругу кружит нас,
  И прошлогодний ветер
  Своим протяжным стоном
  Бросает яркость листьев
  в остервенелый пляс?
 

 
  * * *
 
  Города не города,
  А неврозы.
  Иногда вам иногда
  Дарят розы.
  Чаще сами в майский день
  Старой маме,
  Покупаете сирень
  В целлофане.
  В банке с талою водой
  На буфете
  Растрепались сединой
  Цветы эти.
  Ароматом напоя
  Воздух комнат.
  ...Наплывает на меня
  Чья-то колкость.
  Вечера не вечера,
  А томление.
  Ночи длинная черта
  Тянет пение.
  И дрожащею рукой
  Пальцы-птицы
  До утра в сирене той
  Цвет в пять листьев
  Все стараются найти
  Да не могут.
  Крик. Но некому придти
  На подмогу.
  Ночь. Безумствует гроза
  За окошком.
  Бросьте счастье по глазам
  Хоть немножко...

   
  * * *
 
  Я знаю ветра праведную стужу,
  Когда душа немеет и она
  Готова взбунтоваться и наружу
  Рвануться из бесцветного нутра.
 
  Поднять над миром. Путь звездой отметить
  Назло и неудачам и врагам.
  В конце пути улыбкой светлой встретить
  И подвести восторженно к богам.
 
 
  * * *
 
  Когда меня на улице окликнет
  Доселе незнакомый человек,
  Не подойду, не расспрошу, не вникну -
  Таков наш век.
 
  Но в час последний стужи и забвения,
  От одиночества, сбегая в мир иной,
  Вдруг попрошу негласного прощения
  У встречи той.

(1993-1996)