Заграница

Всё случилось поспешно, как в партии-блиц,
от повестки до аэрофлотовских крыльев.
Было время запретов, замков и границ,
но для нас на мгновенье границу открыли.

« ГДР – не Афган», – успокоил майор.
Самолёт окунулся в заоблачный омут
и, привычным маршрутом уйдя за бугор,
опустился к военному аэродрому.

Я пытливо на лётное поле взирал:
пусть не Бог весть какое, но все ж зарубежье.
Тут по взлётке  зелёный под тентом  «Урал»
к самолёту подъехал, рыча по-медвежьи.

В кузов влезли, слепившись в большой бутерброд,
человек пятьдесят, и не взвод, и не рота.
Только утром мы были у Нарвских ворот,
а теперь Бранденбургские ближе ворота.

Мы оставили дома проблемы свои:
здесь суровая жизнь, здесь неведома жалость.
Первой тронулась с места машина ВАИ,
и от нашей колонны к обочине жались

скоростной «Мерседес», и малышка «Трабант»,
и КАМАЗ, тот, что создан на гибель «Трабантам».
Протянулся немецкий большак автобан
на восток серебристым шнуром аксельбанта.

Было всё необычно: оранжевость крыш
черепичных, и башни в готическом стиле.
Ну а люди – как люди, обычные. Лишь
седовласые бабушки нас не крестили.

Я сидел  на скамье, уподобясь столбу,
сжатый так, что не двинуться, ни наклониться.
С вещмешком на плечах и звездою во лбу
в первый раз для себя открывал заграницу.