Юрий Карлович Олеша

Залоснится очевидное
копьецо карандаша.
Со стекла пыльца графитная
не спадёт, как соль с ножа.
Слово начисто отточится,
восковою стружкой ложь...
- Жил на свете с редким отчеством
- как у принца- бывший бомж.
На замоскворецкой улице
раз, по-чаплински смешон,
наблюдал он, как рисуется
мир простым карандашом.
Как меняет геометрию -
на глазах - узор берёз,
как охватывают петлями
птицы  трепетных стрекоз.
Как прищурясь, солнце пялится
на себя в кристаллах крыш...
Над Лаврушинским и Пятницкой
не захочешь, - полетишь!
- Налегке, с одною книжицей...
Благосклонней небеса
к тем, кому, бывает,  пишется
на века - за полчаса.
- Так он думал, шляхтич писаный,
бог безделиц - не у дел,
и, взглянув на небо пристально
неожиданно взлетел.
Да направившись, как водится,
прямиком к Москве-реке,
это дело вспрыснул водочкой -
сам с собой, накоротке.
С той поры он между тучами
- видели - не раз летал
- незлопамятный, как Уточкин,
гордый, как Лилиенталь.
...Как бы мне, когда усталая
от разлуки кликнет мать,
рядом с ним вот так - шагалово
- над Москвою полетать!