Иzменения

На вершинах – туман, у подножия – лес,
Ветви в небо вросли, корни в камни впились.
Слишком мало прохожих встречается здесь,
Слишком много погибших… Во тьме родились,
Среди ночи пришли, зашипели, сплелись,
Вместе с лунным мерцанием вверх унеслись,
Заползли на дрожащий осиновый лист.

Тучи – боги мои, и листва – голос мой.
Мысли реками стали, и кожа – корой.
И алмазы в пещерах подземных – глазами,
Когти стали опалами, лапы медвежьи – руками…
Рубинами, ониксом, влажным зеленым смарагдом –
Безликою тьмою, машинами, серым металлом, наградой
За труд под блестящей от снега землей.

И теперь я меняюсь столетия; вверх ухожу
Или вниз опускаюсь… Я слышу и вижу,
И знаю, и чувствую вой. Различаю, как звезды поют над рекой,
Травы мелко дрожат под набухшей от страсти луной,
Как течет, вязко капает, бьет по кругам на воде,
Как сквозь тени несется, сверкает, шипит на щебечущем мутном огне…
Иногда за все это я даже вину ощущаю –

Ведь ветер пришел с облаками,
Он бризом пробрался в бокалы, взошел к молодому вину…
Иногда, иногда… Словно белые тонкие лодки
С заката стоят у пустого причала: рождение, волны,
Начало начала… Сова в темноте закричала,
Взмахнула крылом, над моей головой пролетела
И перьями крылья сухие задела, и когти вонзила в седую траву…

Наступает на хвост, зарываясь в опавшую, полную странных созданий листву.
Оставляет одежды на дальнем чужом берегу –
Остывает, уходит, уносит.
В руках поднимает, несет к еле слышно звенящему в дикой чащобе ручью,
Снова в воду бросает, во мрак отпускает.
Опять среди черных камней и коряг по теченью плыву,
Впереди – только вход, лишь дорога в подземную пасть. Это зубы холодной земли, это – просто тропинка во тьму…