Самое дорогое

В ювелирный магазин Вероника входила весело. Был день получки, и заранее отобранная золотая цепочка уже ждала ее. Вероника была уверена в этом. Настолько уверена, насколько не ошибалась в том, что  слышит стук собственных каблучков о лакированную поверхность пола.
Продавец оказался не тем, что в прошлый раз. Теперь за прилавком стоял широкоплечий мужчина средних лет со странным взглядом  в никуда, как будто он  не здесь и  нет никого рядом. Она   замешкалась, но все-таки обратилась к нему  низким гортанным голосом:
- Здравствуйте. Можно посмотреть цепочку?.. Вот эту, -  потянулась пальчиком к нужному товару.
- Я знаю, что Вам нужно, - ответил продавец, - Она  Ваша.
- Одну минутку, - Вероника полезла за кошельком.
- Нет. Никаких денег. Она уже Ваша при условии, что Вы мне окажете небольшую услугу…
Вероника занервничала, но уже взялась за желанную цепочку:
- Как это? Что я?...
- Не то, что Вы думаете. Услуга очень скромная. Никуда ходить не нужно. Вам домой будут иногда звонить и называть другим именем. При этом реагировать на  звонки Вы должны совсем не так, как обычно. Вам должны быть совсем иным человеком. Не бойтесь. К Вам  никто не придет и Вас никуда не позовут, просто ответ по телефону должен быть… понимаете, будто отвечаете не Вы.
Вероника хотела сказать, что ничего не поняла, снова полезла за деньгами, но цепочка  каким-то образом  уже застегнулась на ее шее, и Вероника почувствовала, что уже  уходит из магазина и действительно идет к  себе домой.
«Как меня будут называть по  телефону? Значит, продавец и его люди знают мое настоящее имя? Как они догадаются, какая реакция моя,  а какая надуманная? У них есть информация обо мне? Какая? Неужели та же, какой владею и я? Как? Да, не  столь важно как, сколько зачем? Почему я не оставила там цепочку? Значит, это нужно мне самой? Что нужно? Удостовериться в собственной реакции? Проверить характер? -  Бред какой-то», - Вероника думала, не только думала - разговаривала сама с собой, то и дело ускоряя шаг.
Домой она почти влетела. Там все было по-старому. Убрав цепочку к другим ювелирным украшениям, Вероника сразу упала на кровать, даже будильник забыла завести. Одним словом провалилась.  На следующее утро опоздала на работу. Однако пришла в новой цепочке.
День шел обычно. И на работе  все было так же, и обращались к ней, как к Веронике. Даже за опоздание не отчитали. А вечером  - те же звонки друзей, родителей, телевизор с любимым фильмом. И как-то внутри все стало налаживаться. Тем более что и на следующий день она тоже жила своей,  вероникиной, жизнью.
- Зачем ему это было надо? Напугать хотел? Наверно, цепочка не на балансе, и я понравилась, – пыталась объяснить себе происходящее, а жизнь шла своим чередом и не требовала объяснений.
Прошел месяц. Веронику пробрала ангина. Она, чувствуя высокую температуру, вызвала врача и не вышла на работу. В глазах от жара все плыло. «Господи, скорей бы врач…», - думала она, с трудом вставая, чтобы налить  чашку молока.
Раздался телефонный звонок. «Наверно, мама, - пришло  в голову, - Скажу, чтоб не приезжала».
- Алло, не слышно. Мам, это ты?  Не приезжай.  Врача вызвала. Сама справлюсь.
В трубке тишина.
– Ничего не слышно, - прокричала снова.
 Но из трубки донеслось:
  - Здравствуйте, Инга. Соберите в коробки  самые дорогие для Вас вещи. Мы это спасем. Остальное пропадет. Завтра, Инга.
 Дальше -  короткие гудки,  Вероника в испуге кладет холодную, скользкую трубку на рычаг.
«Все что мне дорого -  в коробки. Завтра. Остальное пропадет… Боже… Это же письма, книги, подарки… Ой,  документы, кредитная карточка. Вдруг всего не вспомню?» - Веронику бил озноб.  Услышала звонок в дверь, совсем  не подумав, кто это, поспешила открыть и впустила врача.
Доктор выписал каких-то бумажек – кажется, рецептов – и, наконец, ушел. После его долгожданного ухода Вероника забегала  в поисках коробок для укладки дорогих вещей, но, тут ее осенило. «Я ж должна реагировать совсем по-другому. Не так, как я. Значит, и вещи  дорогие не для меня должны быть, а для этой, к которой обращались… Но остальное пропадет. Мое или ее? А вдруг мое? Опасно. Что класть в коробки? Но все будет хорошо, если  поступлю не так, как обычно. Как эта Инга. Но у меня  нет ингиных вещей. О,  возле двери оставлю пустые коробки! Совершенно пустые. Их и будут спасать».
Она вытряхнула из антресолей сапоги, достала старую печатную машинку, нашла старый защитный экран для компьютерного монитора. Оставила все это без коробок. И   три коробки, перевязанные веревкой, уже ждали своей участи в прихожей.
Позвонила мать. Предложила купить лекарства. Вероника почему-то отказалась, сославшись на то, что еще есть в аптечке да и меду много, и в холодильнике продукты, варенье малиновое…
«Пусть пока никто не приходит. Буду ждать развязки», - думала она.
Опять телефон.
- Инга, Вы собрали все, что  хотели?
- Да, все необходимое в коробках.
- Все это сохранится.
- Спасибо. Неужели  вправду спасете?
- Непременно,  как обещано.
Частые гудки.
 «Ничего себе. Я была этой Ингой. В действительности волновалась за чистый воздух. Что же дальше?»
Горло болело, Вероника озябла у телефона, и ее потянуло спать.
Проснулась утром. Коробок в прихожей не было. Она открыла ларчик с драгоценностями. Цепочка лежала на месте. «Значит, по логике для  Инги все остальное накрылось медным тазом, а три коробки с чистым воздухом спасены? Интересно, где они? Да, но коробки то мои…»
Вероника опять полезла в антресоли и обнаружила, что их как бы никто и не открывал, и коробки на месте с сапогами, машинкой и экраном.
«Как это? - ужаснулась она, внутренне понимая, что при высокой температуре может быть все что угодно,    - Хорошо бы оказалось, что цепочку уже   отработала».
Раздался телефонный звонок.
- Инга, как жаль, что смогли сохранить только самое дорогое. Менее близкое пропало.  Такова жизнь. Не расстраивайтесь.
- Спасибо.  Замечательно.  Я   все это потом увижу?  Когда?
- Вот с этим тяжелее. Главное, было сохранить.
«Действительно, как можно увидеть чистый воздух? - подумала Вероника, - Хотя  для Инги это наверняка  могло быть чем-то  материальным. Как мне любимая цепочка, за чистый воздух доставшаяся».
 Вероника надела цепочку и радостно закружилась по комнате, не обращая внимания на  озноб. Подбежала к зеркалу, приоткрыла окно, ловя весенний воздух. И было еще, наверное,  около часа счастья, упоения   легкостью, веры в эту легкость, но погода внезапно омрачилась. Потемнело,  задождило. Шквалистый  ветер распахнул окно настежь,  стекло треснуло. Вскрикнувшую  «Ураган!» Веронику  прижало к подоконнику.
Дождь с градом бил  по лицу. Масса свежего воздуха почти душила. Закрыть окно уже не получалось. Под ногами валялись осколки,  руки хватались за горло, пытаясь унять подступивший кашель. Они, видимо случайно, расстегнули замочек драгоценной цепочки,   порывом ветра  ее сорвало  и унесло в разверзнутое окно. Вероника в панике хваталась за голову,  плакала по пропаже и от сошедшей на нее  бури.
«Инга, самое дорогое удалось спасти», - шумело у нее в голове.