В разгар веселья...

В разгар веселья накатила блажь им:
Просили спеть, а я совсем зачах
Я попытался петь о чем-то важном,
И языком запутался в зубах.

Я норму добирал не слишком резво
И тосты пропускал через один
Но как я не прикидывался трезвым,
А дело сделали жара и никотин.

Я оказался в глупом положенье:
Гитара есть и публика просила,
Но прежние привычные движенья
Мне нынче оказались не под силу.

И обсмеяв меня без злобы, по-простому
Гитару отняли, поди, мол, прохладись.
Ушла она, как женщина к другому
Который с ней сумеет обойтись.

А тот, другой высокий, видный, стройный
Привычный и к веселью и к вину
По-своему гитару перестроил
И снял седьмую лишнюю струну.

И, выбивая звучные аккорды
Спокойно, и ни капли не волнуясь,
Он голосом поставленным и твердым
Привел в восторг компанию хмельную.

"Рябину" проорали хором рьяно
И даже безголосый не робел.
А я сидел пристыженный и пьяный
И глупо улыбался сам себе.

Что ж я наделал, как же я сорвался
Ведь здесь она, мой ангел, мой предмет.
Ведь я затем лишь выпить собирался,
Чтоб быть храбрей в решающий момент.

А вот теперь мне что-то не до песни
И все сидят и слушают другого
И девушка моя со всеми вместе.
Ей до меня - и дела никакого.

Ах, быть бы мне хоть чуточку трезвее.
Ведь это ж сразу грандиозный плюс.
Ведь я такое загибать умею
Не то что этот долговязый хлюст.

И не беда, что я пониже ростом
Любого я перепою - на спор!
В отчаянье я бросил папиросу
Не загасив, на дорогой ковер.

Потом, в прохладной полутемной ванной
Я изгоняя пьяную тоску
Держал хмельную голову под краном
Под ледяной водой до судорог в мозгу.

Я смыл остатки хмеля и угара
И возвратившись подошел к столу
И взяв за гриф изменницу гитару
Рванул к себе, готовый ко всему.

Струну седьмую привинтил по новой
И, не садясь - мол видите - грублю
Я спел им хрипло с голоса чужого
Про то, как лесом правил во хмелю.

Про то, как волки следом увязались,
Как мы по лесу мчались на пролом.
И мне тогда взаправду показалось,
Что это я хлещу коней кнутом.

Что это я от смерти за полшага
Про очи черные орал в хмельном бреду
И как потом я кланялся лошадкам
За то, что жив, за то, что цел иду.

Причем тут я - не знаю, неизвестно.
Судьба - чужая, песня - не моя,
А я в свой мир прокуренный и тесный
Вновь возвращаюсь, как из забытья.

Должно быть вышло ничего, похоже
И робко из табачной сизой мглы
Мой ангел мне похлопала в ладоши
Как в знак особой высшей похвалы.

А я опять увидел те же лица
И тесный круг, где балом правит хмель
И так мне захотелось возвратиться
В тот страшный лес за тридевять земель.

Где за сто верст не встретишь человека,
Где жизнь – погоня – может для меня,
Ведь я по городам за четверть века
Не жил по-настоящему ни дня.

Ах, где найти бы тройку порезвее
Чтоб напролом на самый край земли
Умчаться без дороги как сумею
Куда-нибудь от скуки и петли.