Душевная драма в трех частях

1.

А на душе опять погано,
ушли из дома тараканы,
моль съела шубу на лету
и подбирается к коту.
Облезлый кот не ест, не спит,
а сексуальный аппетит
реализует, гад, ора-льно,
за что побит нефигурально
и в ванной заперт до утра.
В бюджете черная дыра,
а в холодильнике при этом –
дыра совсем иного цвета.
Запросы нынешних детей,
чем безотказней, тем крутей.
Прикинь, они еще хамят,
карманных денег окромя.
В семье не полной, не худой –
раздоры не разлить водой.
Себе при встрече не мила,
сметаю ужин со стола –
вот раньше были зеркала!
И что особенно свербит –
кто не работает, тот спит!
Проспавшись, между прочим, жрут!
И не белковую икру!
И мажут там не как-нибудь –
на силиконовую круть!
А тут не знаешь чем прикрыть
свою естественную прыть!
И все одно, блин, к одному –
На кухне от ужасных мук
в чужой кулак зажатых мух
живьем повесился паук.

2.

Весь месяц на душе погано,
вчера вернулись тараканы,
кот нализался нафталина
и вылетел в окно, скотина,
моль дожевала мой парик,
теперь, что ястреб твой, парит
и ищет, где б еще пожрать,
детей, наверно, надо драть,
хотя, потом себе дороже,
да и пенять при них на рожу
грешно и как-то неэтично,
к тому же непедагогично
ловить и мучить бедных мух,
пойду-ка паука сниму
и надаю ему по шее,
и на душе похорошеет…

3.

Мои года, как тараканы,
мои глаза, как два тумана,
ведь в каждом – ровно полстакана.
Какая ж баба без изъяна?
Душа поет, живот урчит.
Вот муха лапками сучит,
моль выплюнула половик,
кот износил… последний клык
и к воздержанию привык,
ребенок комнату подмел –
у тараканов шведский стол.
Прекрасно зеркало в пыли
и я со шваброю вдали.
Ни лицемерия, ни ****ства –
сплошное равенство и братство
освобожденных  мужиков.
Зато есть время для стихов –
мои года – мое злорадство.
А жизнь не так уж коротка,
и я под мухою пока,
поцеловать что ль паука?