Головоломка

I
Ну, вот опять она перед глазами,
И закрываться нечего рукой.
А я стою и жду под образами.
Чего томлюсь неведомой тоской?
Играет свет, не меркнут только краски,
Разноголосьем отливает фон.
Я вспоминаю детские раскраски,
Воображений звонкий камертон.
Она грустна, глаза тихонько плачут,
На голове горит лишь пламень чувств.
Теперь Лоллотту от людей не прячут,
Она живет в Чикаго. Дом искусств.*
Ее рожденье проходило в муках,
Уже 2 года корчилась война.
И в этот мир, запутанных в науках,
Спустил за руку мастер с полотна.
А я гляжу, и боль чужую вижу,
Гряду насмешек старых богачей.
Несчастный грех страданий ненавижу
И презираю дело палачей.
Передо мною сад тюльпанов нежных
И ярко красных цвет ее волос.
На длинной шее в цвет цветов подснежных
От ожерелья сеточка полос.
Бегут вперед неведомые кони-
Кто рисовал ее, сказать хотят.
Он Амедео, только не Карбони.
Прощай творец! Сны дальше полетят!

*(Амадео Карбони. Дама в ожерелье, "Лоллота". Чикаго. Музей искусств)

II
Ищите ночь, Она играет светом:
Глотает звезды, гасит фонари.
Теперь ничто не кажется заветом,
Тебе готова предложить пари.
Ты час свой ждал и верил - он наступит,
Придет внезапно, постучится в дверь.
Но он твоим желаньям не уступит,
И просто так ему не быть, поверь.
Его тебе ловить, хватать придется,
И неотступно бегать по пятам.
А то другой охотник вдруг найдется -
Бродить начнешь по выжженным местам.
И я гляжу на наше поколенье.
Чего успели в жизни мы достичь?
Увы, нас ждет фиаско, разоренье,
Пока не сможем что-нибудь постичь.
И ты бросай мечтам лишь предаваться,
И посмотри на кошелек пустой.
Пора б уже закону издаваться,
Чтоб ограничить мысленный простой.
Ну, что, давай, поспорим на удачу:
К кому из нас богатство приплывет.
И ты бы смог решить эту задачу?
Ищи тот дом, фортуна, где живет.
А я другой пойду дорогой - сложной,
На ум и труд всецело положусь.
Мне не в первой казаться осторожной,
И, может быть, в призерах окажусь.

III
Я уважаю личность и творенье,
И мне приятен мысли разговор.
Ты избегать обязан повторенья
И выносить без звука приговор.
Когда огонь уже крадется к телу,
А воздух жаром и теплом объят,
В ее душе нет жалости к уделу.
Ну а глаза еще сильней горят.
Во всей красе тогда она предстала,
Она играла своей жизни роль.
Нет, никогда так раньше не блистала,
И поражен французский был король.
Играй и ты, на чувствах, на волненье.
Видна лишь цель, все средства хороши.
Грядет оно, большое измененье,
Не соглашайся больше на гроши.
Высок полет, когда к нему стремятся,
И результат высок в конце пути.
Я не хочу с тобою поменяться-
Мне все равно с дороги не сойти.
Ты многих знал, которых не хватило-
Их перебил враждебный самолет.
А, если честно, то им все претило,
И продолжать не стоило полет.
Но только мы, расправив крылья грозно,
Оставим мир, остывший под собой.
Лететь назад уже, наверно поздно,
Тогда забудь, и дай земле отбой.

IV
Закрывшись летом, солнце утонуло,
Обломки дня разбросаны везде.
Оно сегодня глубже нас нырнуло
И не привыкло к гоночной езде.
А ты меня опять надуть решился,
И в рукаве лежит заветный туз.
Но до поры, пока тур не свершился,
Не убирай отыгранный картуз.
Жаль, ты забыл, куда мы так стремились,
А блеск монет затмил тебе глаза.
Хотя, мы оба крупно провинились,
Теперь расплата - страшная гроза.
Она удары молнией наносит,
А громом рьяно разгоняет птиц.
Чего боимся - нас уже не спросят;
Зовет на помощь маленьких сестриц.
И вот скользят неведомые силы,
А пыль столбом кружиться до небес,
Мутит на речке под водою илы,
Как будто ночью веселился бес.
Стоим с тобой, боясь пошевельнуться.
Мы виноваты, нас карает суд.
А как бы славно было обернуться
И прекратить невыносимый зуд.
Танцуют вальс остатки перьев длинных-
То наши крылья в небо унесли.
Никто б не стал наказывать невинных,
Но в этот раз уловки не спасли.

V
Идите прочь! Противны ваши лица!
Вся ваша жизнь - карательный острог.
Как будто белых листьев вереница,
Меня пустить не хочет на порог.
Презренный тон так явственно надменен,
А маски смех беззвучный и пустой.
Забыт покой, навеки неизменен,
И сердца звук, казалось бы простой.
Ответа нет, и быть его не может:
Ему огонь вдруг запретил дышать.
Ты бел, как мел, опять обида гложет,
Вновь за грехи придется ей решать.
А я дрожу, смотрю в пустую точку -
Квадратный мир зажал меня в тиски.
Уже нельзя прожить хотя бы ночку;
Тень разорвать он хочет на куски.
Она кричит, текут водою слезы,
Лицо опухло от пустой мольбы.
Закончен сон, забыть придется грезы,
И руки сжать для будущей борьбы.
Кривых зеркал разбита бесконечность,
А ты в очко с судьбой решил играть,
Опять она фривольная беспечность,
Но час придет осколки собирать.
Нет, не про нас плохой конец придуман!
Мы никогда не станем убегать!
Когда ты жив, и план игры продуман,
Себя легко воякой предлагать.

VI
Какой бы враг ни бил в твои ворота,
И пусть любой стоит на рубеже.
Хотя мала и неумела рота,
Ты вспоминай о граде Китеже.
Силен был хан, да только проку мало.
Когда есть Бог, угроза только звон.
Вдруг очертанье города пропало,
И под водою оказался он.
Все может быть, конечно, детской сказкой,
Но все же что нам легче осознать:
Терзать себя как зверь наукой вязкой
Или легенду истиной принять.
Люблю живых преданий бесконечность,
Изящный запах высохших страниц,
Дары веков,какую прячет местность,
Десятки тайн внутри пустых глазниц.
Художник водит кисточкой небрежнл,
То гений красок создает портрет.
Так археолог пыль сдувает нежно
Над безделушкой, коей сотни лет.
Долой запреты множеству открытий!
"Вперед!", - кричим, Закусим удела!
Мы знать хотим историю событий
И наших предков планы и дела!"
И мчимся мы, и мчимся век безумный.
Простой совет сумел его пленить.
Но если ты хоть капельку разумный,
Любой момент сумеешь оценить.

VII
Играет гимн, и музыка, срываясь,
Ныряет вниз, как летом водопад.
И сотни душ, от суши отрываясь,
Парят в лазури, нежась невпопад.
И все поют, забыв про боль и беды,
Прижата к сердцу правая рука.
Они стоят и ждут только победы,
И громкий крик судейского свистка.
Монетка вверх: конец приготовленьям.
Весь стадион томлением объят.
Уже никто не внемлет объявленьям;
Мелькает рой смеющихся ребят.
Не много ли, прождать четыре года,
Чтоб в этот день отчаянно болеть.
Ничто на свете, даже непогода,
Всех, кто пришел не сможет одолеть.
Сегодня здесь сойдутся все дороги,
Как раньше в Рим спешил любой купец.
Десятки тысяч рвутся за пороги,
Будь это дочь, сестра или отец.
Вкус торжества и, вправду, опьяняет,
В глазах горит лучистый яркий свет,
Всю пустоту надежда заполняет
И рьяно ждет желающий ответ.
Какой бы срок игра не стала длиться,
И как бы зритель не был утомлен
Одним из них сил хватит веселиться,
Кто в этот день победой наделен.*
(Чемпионат Европы по футболу, 2000 год)

VIII
Забытый слог не хочет появиться,
Все буквы скачут ломанной строкой.
Пускай винтом стихи решили виться,
Я дам ответ трясущейся рукой.
Ты сам себя создашь иль уничтожишь:
Твоя дорога не чета другим.
Но если вдруг хоть что-нибудь отложишь,
Ты для судьбы не станешь дорогим.
Я не хочу запугивать словами,
Но этот мне знаком ужасный путь.
И многие расстались с головами,
Здесь невозможно срезать иль свернуть.
Ночь у дверей, опять крадутся волки,
Они охоту на меня ведут,
И колет страх как мелкие иголки,
Когда во тьме неслышно подойдут.
Холодный пот сковал больное тело,
Уже здоровьем поздно дорожить.
И если б знать, оно не захотело
Повторно все кошмары пережить.
И я корю себя, не уставая,
За то, что так боялась перемен.
Забыла что: судьба тебе давая,
Когда-нибудь попросит дать взамен.
Жаль, по-другому не смогло случиться,
И бесполезно в темноту кричать.
Перед глазами женский образ мчится,
Который вряд ли б стала замечать.

Ну, вот опять она перед глазами…

Лето 2001 года