Художнику

Художник, я смотрю на твои руки.
Под кожей русла тысячи сосудов.
На белый холст ложатся сотни линий.
Лиловый лист лениво лижет пламя.
Кисть то летит, то шепчет кропотливо,
То кровью кроет контур, то лазурью.
Художник, ты бы мог распять, наверно,
Меня небрежно на кресте шершавом.
Ты, вероятно, мог бы едкой охрой,
Недрогнувшей рукой на парусине
Меня нарисовать в обнимку с дамой,
С мужчиной или, скажем, с горностаем.
Я так перед тобою беззащитен.
Я буду обниматься с горностаем,
С кем скажешь, с тем и буду целоваться.
Я так перед тобою беззащитен.
Но карандаш твой движется упорно.
И для меня нет места на бумаге.
Бумага, переполненная болью,
Пропитанная киноварью яркой
Являет мне знакомую фигуру.
Художник, почему я так бессилен?
В стихах моих ты можешь обниматься
С мужчиной, женщиной, и даже горностаем.
Да можешь, если надо, и со мною --
Тебе великодушно разрешаю.
Художник, почему я так бессилен?
Я не могу твои расправить плечи,
На той недорисованной картине.
Я не могу тебе подставить руку,
Я не могу помочь тебе словами.
Мои слова моею дышат болью.

Под кожей русла тысячи сосудов...
Лиловый лист лениво лижет пламя...
Кисть то летит, то шепчет кропотливо...
Художник, нарисуй меня на плахе.