Дитя

Он говорил, что никогда не женится,
Всегда в кого-то был влюблен.
Не думал он, что быстро переменятся
Его взгляды на жизнь, даже потом.

Но как-то летом, на морских купаниях
Увидел незнакомку он.
Она мгновенно сердце его ранила,
Лишь ею был теперь пленен.

Её семье представлен был,
Понравился, в неё влюбился.
Любовниц прежних позабыл-
Действительно он изменился.

Когда издалека он видел Берту,
Терял дар речи, не хватало сил.
Он понял, что её прекрасней нету-
На ней женится твердо он решил.

Да, Жак теперь остепенился,
О женщине из прошлого не вспоминал
Порвать навеки с ней решился,
И позабыть, что раньше знал.

Она писала ему письма,
Он никогда их не читал,-
Хоть получал их очень часто
Конверты, не вскрывая, рвал.

И вот весной, вначале мая
Решили свадьбу им сыграть.

Наступил вечер. Молодые
Уединились в будуаре.
Он убран был в японском стиле,
Они сидели и молчали.

Ему сказать что-то хотелось,
Но он не мог найти слова
И вот, набрав немного смелость,
В запястье рук поцеловал.

Вдруг боковая дверь открылась,
С подносом и письмом вошел слуга.
У Жака сердце бешено забилось,-
Он чувствовал, что здесь беда…

Долго рассматривал конверт,
Надписанный чужой рукою
И думал
-открывать, иль нет?
Что, если завтра я открою.

Но слова два в углу конверта
Ему покоя не давали
«Весьма поспешно»,- кто же это?
До завтра я дождусь едва ли.

-Позволите, родная Берта?
Ну что она могла сказать?
Он отошел, вскрыл содержимое пакета,
И принялся читать.

Прочел письмо, смертельно побледнел.
Словно не верил он своим глазам.
Хотел что-то сказать, но не посмел.
Перечитал опять, как по слогам.

Он волновался, в лице изменился.
«Я скоро буду». Быстро удалился.

Оставшись в комнате одна,
Принялась Берта песню слушать.
По-настоящему еще ведь не жена…
Не могла дать обидам счастье рушить.

Жак мигом с лестницы спустился,
Стал быстро шляпу одевать.
Вынул письмо, остановился,
И принялся опять читать.

О чем же в письме говорилось:
«Ваша любовница былая
От бремени разрешилась,-
Что вы отец ребенка утверждает.

Мать умирает, молит Вас прийти…
Я Вам об этом сообщаю.
Она несчастна и достойна жалости.
Приход Ваш будет в тайне - обещаю!»

Когда вошел он в комнату Пегал,
Она в агонии уже была.
Её он сразу даже не узнал,
Так сильно она кровью истекла.

Возле неё был врач и две сиделки
Ведра со льдом стояли на полу.
Кричал ребенок в теплой колыбельке,
За кроватью, стоящей в углу.

Последний час неотвратимо приближался
И неизвестно, что пришлось терпеть ей.
Ужасный бой все еще продолжался,-
Бой между жизнью, между смертью.

Сразу она его узнала,
И попыталась поднять руку.
Слеза по лицу пробежала,
Искажено лицо в смертельной муке.
Собрав все силы, Пегал говорила:
«Клянусь я Богом, всей своей душой,-
кроме тебя я никого не любила,
клянусь в свой смертный час – ребенок твой!

Так обещай, что не оставишь ты его,
Будешь любить, как ты любил меня,
И что пойдешь на все ради него,
Тогда умру спокойно я»

Обнять пытался бедную Пегал
И жестоко страдал от горя.
«Клянусь тебе, воспитаю я  дитя,
чего бы это мне ни стоило!»

Врач возле матери ребенка положил
На теплую и мягкую кровать.
У нее не хватило даже сил,
Что бы дитя поцеловать.

Жак на часы поглядывал украдкой,
Следя за стрелкой каждый раз,
Которая вначале показала полночь,
А вскоре показала час…

Внезапно, когда тусклый свет
Сквозь занавески просочился,
У Пегал начался ужасный бред,
Но очень  быстро прекратился.

И не нужны были слова,
Чтобы понять, что здесь случилось
Пегал была уже мертва,
Ее мученья прекратились.

Он посмотрел в последний раз,
Прислушался - а может, дышит?
И слезы пробежали с глаз.
Взяв на руки ребенка, вышел.

А новобрачная, когда ушел Жак,
Ждала, сперва довольно терпеливо,
Она чувствовала,- что-то здесь не так.
Но больше думать не хватало силы…

Вдруг шорох в пять часов утра раздался
Тихо открылась входная дверь.
Жак по ступеням вверх помчался…
Но что делать ему теперь?

И Берта бросилась вперед,
Не успев полностью одеться.
А слуга замер и раскрыл вдруг рот,
Увидев у него в руках младенца.

Стараясь подавить душевную тревогу,
Заговорила первою невеста,
«Скажите, что случилось, ради Бога!
Мы не могли всю ночь найти здесь места…»

Казалось, был лишен рассудка.
С трудом Жак выговаривал слова:
«Случилось,- вот моя малютка.
А мать только что умерла…»

И показал ребенка Жак
Направив к солнечному свету.
Его держал неловко на руках
И взяла крошку Берта.

Поцеловав, к груди прижала.
Ребенок плакать перестал
Полные слез глаза подняла
«мать умерла,- ты так сказал?»

«Да, только что – я ничего не знал,
а меня доктор известил.
Я еще летом с ней порвал,
И лишь тебя с тех пор любил…»

Сказала Берта, не шутя:
«Ну что ж,- мы вырастим дитя!»