Из цикла Синдром Стендаля

Эти стихи принадлежат культовой личности, известной в начале 90-х годов двадцатого столетия, рок-музыканту и дебоширу, помешанному на мотоциклах и наркоте.

***
Я задыхаюсь твоим
Небом.
Пляшут в глазах облака –
Куклы.
Осень стучится в окно
Снегом.
Ветер смахнул со страниц
Буквы.
Синий туман затвердел
Чёрным.
Эхо от стука входной
Двери
Бьётся крольчонком в груди
Вздорным.
Я не могу без тебя.
Веришь?..

***
Солёные камни наших с тобою разлук
Обласканы ветром и языками прибоя.
И город у моря, приют сутенеров и шлюх,
Не зная о карме, планы дальнейшие строит.

Здесь будет больница для обезумевших душ,
Здесь новый бордель, а там – ресторация с баром,
Фонтан с фейерверком на площади в старом саду,
На пляже – прокат _____ шезлонгов и катамаранов.

Мы временно здесь, и нам не понять суеты,
Царящих вокруг общественных споров и мнений.
Мы снова одни, и волны стучат о борты,
И мачты трещат, и гнутся упрямые реи.

Восторги и крики стихнут в раскатах стихий,
И город исчезнет в недрах безликого моря,
Останется пляж и, может быть, чьи-то стихи
На камне, как память о чьих-то разлуках и горе.

***
Закрывая глаза на жестокости мира,
Протяни ладони к беззвучному свету.
Закрывая уши от криков и стонов,
Прячься под стол от ослепшего грома.
В позе младенцев, лежащих в утробе,
Катайся по полу, как мячик скачи
От стенки до стенки, теряя разум,
Пока своё имя ты не забудешь...
Вдохновляясь незнаньем, глупостью, страхом,
Встань с разбитых колен, распрями гордо плечи,
И, сотрясая стены и воздух
Молчаливым криком рождённого мёртвым,
Трахни свою бесконечную смерть!

***
Липкий пот вьётся траурным галстуком,
Сердце бьётся, как мячик, в груди.
Побросали могильщики заступы,
Услыхав жуткий вой позади.

Всё живое вдруг ринулось с кладбища,
Только я у могильной плиты
Чернокнижника и сотоварища
Оставался в тисках темноты.

Без конца бормоча заклинания,
Споря с ветром, сбивающим с ног,
Совершал я обряды камлания,
Пока кровь не затмила восток.

Задрожало, качаясь, надгробие,
Зашептали деревья вокруг.
И из насыпи у изголовия
Протянулась ко мне пара рук.

Я сорвал с пальцев перстни заветные
И с триумфом одел на себя.
Погрузились назад руки мертвые,
И на небе зарделась заря.

И теперь с талисманами верными
Я служу проповедником зла.
Не ликуют в душе страсти бренные,
Потому что она умерла.

***
Про любовь правду-матку выдал,
Повседнян изваляв в дерьме.
Пасодоблем житейской корриды,
Ты напомнил, что все мы в тюрьме
Наших язвенных тел существуем,
Позабыв о свободе души,
По старинке всё меряем ху*м
И страдаем от вшей и парши.
Неизбежность? Устои? Карма?
Скажем "f*ck" кучке муторных слов,
Бесконечность миров - это дар нам
Уходящих в безвестность богов.

***
Тканеряженые птицелюди
Рвут мою оголённую печень
На возвышенном каменном блюде,
Пригибая к земле мои плечи.

Звон цепей не пугает уродов,
Только громче слышны злые крики.
Меж каменьев глаза ищут воду,
Но находят лишь тусклые блики.

О, Всесущий эфир, ветры-кони!
О, источники рек, волны моря!
О, праматерь Земля, в чём виновен
Я, несчастный? О, горе мне, горе!

Я из глины создал человеков,
Наделил их ослиным упрямством,
Лисьей хитростью, грацией стерха,
Волчьей злобой и врановым хамством,

Львиной храбростью, трусостью зайца.
Почему же теперь я в опале?
Лишь за то, что людской род не нравится
Всемогущему Зевсу? Едва ли

Смог бы он сотворить что-то лучше,
Ведь удел громовержца - погибель
Не считающихся с ним, как с Сущим,
Не рисующих оному нимбов.

Знаю я, что он смерть свою примет
От руки нерождённого сына.
Непокорный, я жду, что приидет
Тот, кто создан из плоти и глины,

Обезглавит мучителей злобных
И разрубит оковы стальные.
И заставит богов благородных
Прекратить злодеянья земные.


***
Достигая тишины и темноты,
В будущем мечтать о настоящем,
Строить виртуальные мосты
Через бездну с призрачным несчастьем.

Опасаться урагана слов
И тонуть в потоках слёз ненужных,
Свирепеть до скрежета зубов,
Заливаться хохотом натужным.

Это человеческий удел -
Быть рабом своих предубеждений...
Отрекись от замыслов и дел,
От привычных штампов и суждений.

Каменей, когда играет кровь,
Прячь глаза, чтоб лучше видеть вещи.
Говори и не используй слов.
Каждый сон воспринимай как вещий.

Вздох за вздохом радостно живи,
Крась реальность акварелью звуков.
Только в вечных поисках любви
Помни, жизнь - бессмысленная штука.

***
Консервной банкой дребезжа,
Сморкаясь пулями,
Грохочет танк мой по межам,
Я счастлив. Хули мне

Для счастья надобно ещё –
Спирт да отечество.
Я заряжаю пулемёт:
"Держись, купечество!"

Строчу, строчу во все концы.
Ох, не до смеха мне!
Чу, зазвенели бубенцы,
И крыша съехала.

В открытый люк втащился лик
Япона матери.
Она басила, как мужик,
Ругаясь матерно.

Влепила слева сильный хук
Шальная бестия.
Я понял, что пришёл каюк
Военным действиям.

***
Мне уже не больно так, как прежде.
Стихла злость и облетела грусть.
Я смотрю на этот мир с надеждой,
Загоняя мысли, как Прокруст,

В ложе исковерканной морали
Разума отбойным молотком.
То, за что меня всегда карали,
Нынче в моде и не пышет злом.

И косуха – атрибут свободы –
Только лишь обёртка, шелуха,
Как опухшая от пьянства морда,
Как размер избитого стиха.

Лузер, юзер, ламер, спаммер, флаер –
Новых слов заштатный капитал.
Я же крою очень просто: "Фраер!
Отвали, паскуда, зае*ал!"


***
Снова я не я,
И плачет небо над моей никчёмностью.
Сигарета за сигаретой
Уходят товарняки моих мыслей.
Во рту сладковатый привкус –
Признак уставшей от чрезмерных возлияний печени.
Капелька пота, стекающая с левого виска,
Служит сигналом о том, как я устал.
Как же я устал, Боже, как я устал!..
Устал от себя и других. Устал от …
Хватит!
Зачем искать причины своей усталости
В несовершенстве сущего и мыслимого.
Триединый слепой король, я отдаю должное
Своим способностям, но солёные реки чужих обид
Унижают меня.
Убивают меня.
Я рою себе могилу не потому, что придерживаюсь
Общеизвестного принципа «Не навреди».
Мне нужно немного дерьма в идеальном мире,
Который придумал я сам.
С отвращением и сожалением
Гляжу я на палитру стихотворных стилей и размеров.
Мой размер – моя совесть,
Единственное, что отличает меня от моего пса.