Художнику

Вио послал телеграмму графине Адели...
Тщетно пытаюсь смеяться, но смех застревает
В горле комком, и глаза источают печали,
Руки трясутся, мазки покрывают полотна
Рябью неровной. Так дрожь не унять и потливость.
Может совсем отказаться от этой затеи?
Всё же зачем мне даны и талант и уменье?..
Вот и не держут уж пальцы ни кисть, ни тетрадку.
Я, как затравленный зверь, укрываюсь в берлоге.
И пред глазами встают черепичные крыши,
И обвитЫе плющом стены странного зАмка.
Я проскачу еще тем нескончаемым лесом
Следом за лаем собак на любимой охоте.
Только зовите меня, как тогда, Черным барином-Принцем,
Только свечу уберите с постели в моём изголовье.
Милый мой друг, милый Винсент, ты жизнь свою прОжил.
ПрОжил и я, и звенит колокольчиком полдень.
Слушаю голос светлейшей красавицы Жанны,
Боска мне видится старая глупая башня.
Воздух сентябрьский жарою прилипнет к окошку,
Солнце не может проникнуть за ставни, и давит,
Давит свинцом, задыхаясь, на мне одеяло...
Плачьте, графиня Адель, этой душною ночью
Вашего сына, Лотрека, на свете не стало...

Апрель 2004